мир дышит абстиненцией себя
разбитой ёлочной игрушкой
я гуляю
и продолжаю
вечность сентября
и верность умолимости прослушки
твоих тревог и мыслей обо всём
рисую день
немного угловатым
как будто мокрый голубь под дождём
с крыльца кафе где души греют ватты
тепло чужое не считает палачом
из не Венеции
не с пенки капучино
где в дефиците ложечки для чая
эспрессо кофе вилкою мешаю
и режу Прагу ножиком для рыбы
а мы могли бы
знаю
понимаю
из ожидания когда починят плату
где с право/лево вывихнут курсор
немилосердие звенящего мороза
пакую просом солнца голубям
и город пуст
а разницы что он
не Петербург
не Тель-Авив
не Амстердам
давно и нет уже живущим никакой
никто от холода и голода не сгинет
и только встретив в зазеркалии витрин
свои глаза из перекрестного огня
пустой тоски у ожидания себя
простишь и время и зажатости тиски
из сумасшедших скоростей на трассе жизни
разулыбайся в золотое никуда
простынешь болью и найдешь в уютной нише
свое единственное искреннее я
и вдруг напишешь на салфетке из кафе
тому полковнику и ветрено оставишь
письмо на стуле змейкой времени в песке
его как нас о взрослой жизни обманули
и здесь не главное оставить громкий след
а уходя на запах женщины как свет
уйти с квитанцией просроченных побед
о детском времени
любви
и о себе
оставив память о прошедшем налегке |
