Давным-давно, а может раньше,
Впервые рифмой речь сплелась,
Без лжи, как прежняя, и фальши.
Заволновалась вскоре власть,-
Ведь стал стихи читал народу,
На многолюдных площадях,
Талант без племени, без роду...
Таких "болтливых" не щадят.
Нырнула в массы сеть шпионов,
С приказом вычислить бомжа,
Который яркостью неона,
Грозил разжечь в стране пожар.
Иуды род уже в пещере,
Стучал шаманам и вождям...
От власти, если пасть ощерит,
Сбежать нельзя, как от дождя.
Поэта заковали в цепи,
А он орал стихи в окно,-
Пусть слышат те, кто слово ценит.
На волю вылетев, оно
По всей округе разлетелось,
И заучилось наизусть.
Трусиха-власть судила смелость.
Казнят?- поэт услышал- пусть...
Он плаху "смёл" в последнем слове
И жив остался по сей день,
А власть его в народе ловит,
Загнать пытаясь Солнце в тень! |
