Так случилось под утро, что сон, как лоскут, истончал,
был готов от сознания в сумрак рассветный отчалить.
И случилось же так, что во сне я Христа повстречал,
заглянувшего в мир утолить и развеять печали.
Словно сказочный лапотный дурень, изысканно глуп,
я в затылке чесал «Вот те на! Приключилась же штука!»
Сам мессия без всяких знамений и ангельских труб,
словно равный протягивал мне для приветствия руку.
Чуть постарше иконного идола, лет сорока…
вариант «до распятия» в мягких объятьях хитона…
Подарил мне улыбку, а после, помявшись слегка,
озадачил «А как исполняешь ты Божьи законы?»
Даже более чем! Словно исповедь, как на духу:
не краду, не убил и чужого жены не желаю.
Неужели, Христос, мне поведай, у вас наверху
есть, чего обо мне в канцелярии божьей не знают?
Да, соблазнов бессчётно: и деньги, и девки - огонь.
Но вопрос – больше к чести относится, нежели к вере.
Воспитали в традициях «Парень, чужого – не тронь».
Не беру. Потом у и пашу всю неделю, как мерин.
Но обида на Господа зрела, стегая кнутом,
и от елейных слов «Будь смирен…» разрослась до пожара.
Не закончилось миром, увы, я подрался с Христом
и унёс он под глазом синяк, свой процент гонорара.
Не успел я исчезнуть, был схвачен и брошен в острог –
за решётку окна, под опеку ключей и засовов
по статье небывалой – «избит и унижен был бог»,
оставалось дождаться суда справедливого слова.
Беспристрастен был суд, был и грозен и груб прокурор,
отклонил апелляцию близких, лишил адвоката.
Как удар молотка по гвоздю прозвучал приговор:
за такое деяние грешник быть должен распятым.
Уши глохли от ора и ныла спина от креста,
от усталости падал, подолгу стоял на коленях.
Свирепела толпа: «Эта сволочь избила Христа!
За какой-то пустяк – расхождение взглядов и мнений!»
Я смирен в этот миг был, Христос, как того ты хотел,
но и ты в свою очередь в правде своей усомнился:
ты увидел не души в толпе, а скопление тел.
И, уверен, простил. Я и сам бы, ей-ей, извинился.
Сон обрушился в день, словно дом, обречённый на снос.
Если б только не «но», не терзал бы себя пустяками:
в наши души порою приходит, как равный, Христос
и уходит ни с чем, а порой, как во сне, с синяками.
Немезида карает не тех, с оправданьем «Слепа…»,
предлагая вниманию «старые песни о главном».
Испаряются сны-миражи … остаётся толпа,
из мессии и смертного грешника делая равных…
|
