I.
Разлапая, скользкая –
не наступай, если хватит ума.
Хотя предупреждать бесполезно.
Шлеп да шлеп – характер всемирного ритма.
Вопрошают о тверди земной
пятые точки.
Самая коварная вещь
эта никчемная влажная тряпица.
Трёпку задаст всякому.
Падают телохранители,
целясь из пистолетов в луну,
а у босса в промежности дырка…
Умница она, кожура.
Научилась счеты сводить
по законам людей беспощадных.
Так и будет теперь,
не проси милосердия.
Дурость феноменальная,
шлягерная ошибка,
коллапс беспримерный,
сгнившая национальная гордость,
вышитая по флагу,
выведенная в гимне,
проблеянная поэтами,
премии завоевавшая,
самая – самая – самая.
Тоненькая хреновина
типа презерватива,
манипулирующая климаксом,
хрястнувшая, как спичку,
копья могучих рыцарей,
тиары в пылюгу стряхнувшая,
борзых угомонившая,
в карцер меня водворившая,
прославленная,
всесильная
банановая кожура.
II.
Больно, да?
Вместо «А» - «Бэ»,
вместо опоры подножка…
Давай ладонь, поднимайся.
Постой, отряхну…
Знакомый конфуз,
недоумение,
вопль «За что?!».
Но главное – рожна какого
так надо было доверять
никчемной и презренной штуке,
подброшенной на тротуар?
Стыдливой азбукою Морзе
приманивающей тебя,
ох, именно тебя из тысяч
других, которые и ухом
на этот клич не повели б…
III.
Сновидение:
взял и ее нахлобучил,
как осьминога,
на череп Сфинксу,
Мойрам,
всем трем по очереди,
разным лицам по вкусам
и на свободный выбор –
тому, этому, этой…
И свисает она, словно мокрый башлык,
по краям физиономии,
не придавая важности…
IV.
А я делаю так:
V!!!
Проиграв
банановой кожуре
в салки и шашки,
карты и цурки-палки,
в выносливости и терпении,
беге и плавании
на любые дистанции,
в диспутах о колбасных обрезках,
в философии энд искусстве,
в горячих стычках на улицах и в переулках,
в свиданиях наедине,
в вопросах народа и литературы,
трезвости, выпивке,
религии, атеизме,
в теме женитьбы и холостого удела,
в образовании и невежестве,
аполитичности и активной позиции,
начитанности и тупизме,
в нищете и богатстве,
безысходности и просторе,
голоде и сытости,
в дружбе и одиночестве,
бездетности и многодетности,
опыте и неискушенности,
в войне и мире,
кулаке и покорности,
в сексе и воздержании,
проиграв ей по пунктам,
я провозглашаю,
что кожура
банановая
есть Бог.
Я серьезно.
VI.
Грядущее.
Шар земной
приобрел форму банановой кожуры
и ее консистенцию.
И земляне катаются
вдоль и поперек
на четвереньках,
почти не вставая
в позу царя природы.
Кто-то кается,
кто-то клянет
неизвестно кого.
Счастливые оступаются
в звездный распахнутый космос.
Их возвращают обратно насильно
серией мощных уколов,
открытым массажем
заколебавшейся мышцы.
VII.
Никого на трубе.
Ни первых, ни следующих за ними.
Как-то даже тревожно –
куда ж все подевались?
Рядом только
фарфоровые
трубочист и пастушка.
Вежливо просят они разрешения,
вежливо
усаживаются рядом,
расстилают платок,
выкладывают еду.
Трубочист заводит тирольскую песню,
пока пастушка
яйца облупливает,
режет сыр, хлеб ломтями.
Мы на трубе втроем
и на троих соображаем.
Внизу на мостовой
маячит
что-то вроде
раздавленной восковой кисти
от манекена…
VIII.
Пусть будет так.
13.10.2018.
|
