Она тихо пила забвение,
Не винила время за бег.
И никакие решения
Не мог отменить человек.
За ночью приходило утро,
За осенью непременно зима...
И она стала уютной,
А так не пишут тома.
Крылья пылились в сторонке,
Лишь изредка бросая взгляд.
Всё исписала, до кромки,
Вглядываясь в снегопад.
Где та неземная снежинка,
Что таяла налету от любви ,
И сметала пылинки,
И мчалась как кислород в крови.
"Тормоза придумали трусы",
Они же замыслили старость,
И эти пошлые бусы,
И сожаления малость.
Некогда отчаянно,
Теперь смиренно спит
И по себе скучает,
Всё больше смело молчит...
Эта печаль так вкрадчива,
И липкая, как кисель,
Но она себя подначила.
Дай Бог, придёт апрель.
Скажет ему: "Здравствуй, Братец!
Давай ка встретим Май!"
И с ним крыла расправит.
Рожденным летать, летай!
|
