Окончился день трудовой.
На кухне идёт колдовство.
Вдруг, кто-то звонит в дверь, чужой.
Открыла. Мальчишка. «Ты кто?»
Лет сколько ему не поймёшь.
Тихонько он хлеб попросил.
До слёз пробрала жалость-дрожь,
Мольбе отказать нету сил.
Просила зайти, не за шёл,
Сказал, что все ноги в грязи.
Ему я вручила пакет,
Батон и ломти колбасы.
«Спасибо!» Простыл его след.
Себе не прощу одного,
Забыла дать фруктов, конфет,
Забыла спросить у него,
В семье он живёт или нет?
Прошло две недели иль три,
Встречает Валера сосед.
«Вчера выхожу» говорит,
«Не понял, глазам веры нет.
У вашей двери на коленях,
Мальчишка «дворовый» сидит.
Что делаешь, ты тут бездельник?»
«Молюсь» он в ответ говорит.
«Здесь женщина добрая очень
От голода нас сберегла.
Она мне батон с колбасою,
Для младших сестрёнок дала».
Осеннюю ветер позёмку,
Сметал с тротуара метлой.
Увидела я тот мальчонка,
С поникшей идёт головой.
Окликнула. Остановился.
Смутился. Узнал. Подошёл.
« Ну, здравствуй мой старый знакомый,
Как быстро тогда ты ушёл!
Голодный опять? Кушать хочешь?
И как тебя звать, величать?»
« Алёша, смеётся, Алёша».
«Родители есть? Отец, мать?»
Вдруг сморщился, но не заплакал,
И лишь головою кивнул.
«Работают?» «Только зарплаты
Хватает на водку одну.
Сестрёнки голодные хнычут,
А мне их так жалко, до слёз.
Ищу вот работу, но слышу:
« Ты, парень ещё не подрос».
Мы долго тогда обсуждали.
Как лучше ему поступить?
Решил он в дни каждой зарплаты,
С родными он будет ходить.
Дала ему денег, что были
«Гостинца сестрёнкам купи».
Расстались мы словно родные.
Он в булочной скрылся, внутри.
Я шла не спеша, размышляя,
Да, что его ждёт впереди?
Взглянула. Стоит улыбаясь,
Батоны, прижавши к груди.
Прошло года три, может больше.
Я встретила Лёшу опять.
Он вырос, не горбится больше,
Узнал, подошёл поболтать.
Работаю временно, правда
В каникулы, в основном.
И школу заканчивать надо,
И мать завязала с вином.
«Спасибо за всё вам» сказал,
Обнял меня робко и нежно,
И быстро, как прежде сбежал
С улыбкой, не грустный, как прежде.
Я долго смотрела во след,
Желала им участи лучшей
Что б больше сестёр и его,
Злой голод по жизни не мучил.
|
