Литредактор по прозвищу СИНЯЯ БОРОДА
журналюг ненавидел и прочих создателей текстов.
Структурировал их и небритым ходил,
не читал ни Шекспира, ни Кафку,
ни Кутзее, ни Лермонтова, ни других,
ибо мозг его был безвозвратно изъеден.
Как изъеден бывает листок червячками,
как бывает пенек безнадежно источен,
испорчен, запорот, похерен мельчайшим
врагом, изумительно пользующимся моментом
неподвижности, обстоятельствами и корнями.
И росла на лице его даже и не борода,
а синела какая-то проволока, удивляя
и отпугивая бесталанных коллег,
причинявших урон ему непоправимый,
но считавших его лиходеем и змием.
Ритуал кофе-чай-сигареты в курилке за лифтом
обязательно сопровождался обменом
информацией, сколько еще миллиметров
набрала борода Бороды в результате убийства
новой жертвы – безвинного текста со свалкой
предложений, слов дохлых и употреблений
многочисленно употребленного шлака.
УБИЙСТВА!
Борода ж удлинялась и злостно синела.
Жестче делалась, сыпала искры, цепляясь
за материю, передвигаться мешала
хлопотливым бездельникам по коридорам,
замыкала компьютер, царапала клаву,
надоела народу она хуже осени, право…
И уволен был Синяя Борода.
А поскольку привычный он был только к чистке
и уборке, скорей золотарь, чем сотрудник
редколлегии, офиса, то и подался
без раздумий в сантехники.
Там и сгодилась
борода, коей благополучно и храбро
шуровал он по самым изгаженным трубам!
Получил повышенье, прибавку, респект,
благодарность начальства, коллег – в общем, все,
что ему незаслуженно недодавали.
19.02.2019.
|