Впредь песни не буду я петь: я во славу страны
Прекрасным стихом сорок лет пел, да только певец
И песни его никому не слышны, не нужны,
Отныне я будто бы умер, и сказке конец.
А если решите, что нету причин, чтобы ныть,
Взгляните на руку мою и скажите потом,
Чем столько мозолей на лапе я мог получить:
Лопатой, копаясь в земле, иль гусиным пером?
Когда сильных мира сего окружали почёт
И слава, хотя беспощадность им свойственна, то
Я рад был и горд за известность имён, только вот
Немного взамен получил: башмаки и пальто.
Молил я Творца, кто и муху, и птицу создал,
О Силе, способной меня после смерти вернуть,
О Духе, чтоб ветром из слов он сердца согревал,
Чтоб пел мой народ, чтоб достойнее был его путь.
Хотел жить достойно в Ирландии с горькой судьбой
И верой и правдой служить и народу, и ей.
Лишь пару штанов и ботинок в конце сказки той
Нажил. Петь не стану для столь равнодушных людей.
James Stephens
O'Bruaidar
I will sing no more songs: the pride of my country I sang
Through forty long years of good rhyme, without any avail;
And no one cared even as much as the half of a hang
For the song or the singer, so here is an end to the tale.
If a person should think I complain and have not got the cause,
Let him bring his eyes here and take a good look at my hand,
Let him say if a goose-quill has calloused this poor pair of paws
Or the spade that I grip on and dig with out there in the land?
When the great ones were safe and renowned and were rooted and tough,
Though my mind went to them and took joy in the fortune of those,
And pride in their pride and their fame, they gave little enough,
Not as much as two boots for my feet, or an old suit of clothes.
I ask a Craftsman that fashioned the fly and the bird,
Of the Champion whose passion will lift me from death in a time,
Of the Spirit that melts icy hearts with the wind of a word,
That my people be worthy, and get, better singing than mine.
I had hoped to live decent, when Ireland was quit of her care,
As a bailiff or steward perhaps in a house of degree,
But my end of the tale is, old brogues and old britches to wear,
So I'll sing no more songs for the men that care nothing for me.
|