21.
Я на поэтов звучных не похож,
Которые подкрасить слог стремятся,
Которые выплёскивают ложь,
Боясь в любви обыденно признаться.
Сравнения у них одни и те ж:
То с Солнцем, то с Луной, то с перлом моря,
То с лёгким ветерком, который свеж,
То со звездой, тускнеющей от горя.
Позвольте мне, кто истинно влюблен,
Писать правдиво о предмете страсти,
Который просто матерью рождён,
Но красотою не уступит власти.
Пусть о товаре всем кричит делец,
А я своей любви не продавец.
22.
Я не поверю зеркалу, что стар,
Пока в тебе кровь юности резвится.
Когда ж отнимет Время этот дар,
За мною Смерть опустится, как птица.
Ведь молодость твоя — то мой наряд,
В который сердце облачилось снова.
Оно живет в тебе, чему я рад,
А юное твоё, во мне ждёт зова.
Так береги себя, моя любовь!
И я клянусь, что буду осторожен:
Храню святой сосуд — твоя там кровь,
Для няньки долг заботою умножен.
Но сердце мне разбив — своё забудь!
Не для того беру, чтоб дар вернуть.
23.
Как плохонький, робеющий актёр,
Что толком не раскрыл на сцене роли;
Как монстр, который злобен и хитёр,
Чьё сердце слабнет от его же боли;
Так не могу произнести я фраз
Заветного любовного признанья,
А страсть не в силах выполнить приказ,
Как будто задохнулась от старанья.
Поэтому пусть взгляды говорят,
Что сердце прячет в глубине, с опаской;
Пусть молят, ждут неистово наград,
Лишь ты пойми, что спрятано за маской.
Любовь имеет свой тончайший ум —
Глазами слышать в сердце страсти шум.
24.
Мои глаза рисуют твой портрет
А для работы выбрали холст сердца.
Теперь он в раму из меня одет,
Для всех закрыт, как храм для иноверца.
Но ты картину всё же разгляди,
Я перспективу выверял часами.
Портрет ждёт в мастерской моей груди,
Его увидишь окнами-очами.
Дружны две пары глаз, то их секрет:
Мои — охотно лик изображали,
А сквозь твои — проходит солнца свет,
Чтоб у портрета не было печали.
Но, кажется, мой взор трудился зря —
Не знает он, что в сердце у тебя.
25.
Кому от звёзд известность вручена
Своим гордятся именем и званьем.
А мне Фортуной почесть не дана
Я награждён другим — любви вниманием.
Хоть фавориты принцев, королей,
Цветут, как ноготки, под солнцем ясным,
Но хмурый взгляд — их славы нет быстрей,
Чем лепестки свернутся днём ненастным.
И генерал, прославленный в боях,
Добывший сто побед самозабвенно,
Всего однажды в битве проиграв,
Из книги чести вычеркнут мгновенно
Но счастлив я: тобой любим, люблю,
Кто эти званья приведёт к нулю!
26.
Сокровище моё, я твой слуга,
Что накрепко привязан к господину,
Пишу письмо не остротой ума,
А чувством, разъясняющим причину.
Да, чувство! Что в сравнении с ним, ум?
Он бедным кажется, почти ненужным.
Но ты поймёшь, и трепет этих дум
В душе своей оденешь словом чудным.
А до того: пока созвездий ряд
Мне не укажет верную дорогу,
Пока надежда не сошьёт наряд,
А веры свет не уберёт тревогу,
Я не осмелюсь, зная власть твою,
Произнести, что лишь тебя люблю!
27.
Спешу прилечь, устав я от пути,
И в отдыхе почувствовать забвенье,
Но мыслям сразу вздумалось идти,
И, как всегда, едино направленье.
Издалека, где я нашёл приют,
Они к тебе в божественном экстазе,
Паломниками весело бредут,
Плюс добавляют прелести в рассказе.
И взор моей души летит туда,
Где манит призрак твой ночной порою:
Он остро, как сапфир, горит всегда,
А тьму-старуху сделал молодою.
Вот так, все дни и ночи лишь с тобой
Я провожу — какой уж тут покой!
28.
Ну, где найти мне благостный покой,
Раз отдыха лишили многократно?
Ведь день передаёт поре ночной
Мою тоску, чтоб утром взять обратно.
Пусть, свет и тьма соперники во всём:
Они пожали руки, сговорились,
Чтоб я тебя искал напрасно днём,
А в ночь страдал, когда мечты разбились.
О, как я утро ласково просил
Тобою заменить лучи рассвета!
И ночи клялся из последних сил,
Что ярче ты, чем звездопады лета.
Но день приносит новую печаль,
А ночь всё множит — им меня не жаль.
29.
Когда осмеянный Судьбой, людьми
Я бьюсь один, страдая, что отвергнут,
И глухо небесам твержу: ,,Прими,"—
Всё проклиная так, что звёзды меркнут;
Когда друзьям завидую твоим,
И, внешность примеряя их иль связи,
Кажусь себе бездарным и пустым,
А мысли — глупыми, в одеждах вязи;
Тогда приходит образ твой ко мне,
Он счастья полон, в душу проникает,
Как жаворонка песня о весне,
Что на заре звенит в начале мая.
Так становлюсь богаче королей:
Мне только вспомнить, о любви твоей!
30.
Когда на свой безмолвный, строгий суд,
Я вызываю дум унылых стаю,
И горя полный, словно старый шут,
Растрату лет и муки вспоминаю.
Тогда глаза, не знающие слёз,
Становятся затопленными влагой
По тем друзьям, кто умер и унёс
Любовь в сердцах, наполненных отвагой.
И вновь тревожусь от картины бед,
А в мыслях счёт веду былым страданьям,
Оплакивая заново тьму лет,
Которую несут воспоминанья.
Но стоит лишь подумать о тебе,
Печалей больше нет в моей судьбе.
|