Подвержен вырождению наш вид...
В иных местах сплошному и конечному:
Кому глаза залить от делать нечего,
А кто с рожденья духом инвалид!
По образу-подобию возник,
Но смотрит не на мир, а в телевизор,
И если что творит,
то чаще низости...
Имеет скудный ум и злой язык.
Его сужденья плоски и пусты,
Он скор на осужденье и расправу...
И в буднях своенравной суеты
Он ловко лжет, ввиду имея правду.
Себе он выгораживает мир,
Страданием и злобой населяя...
Но привлечёт к ответу негодяя,
Сошед с небес, мессия Мойдодыр!
И выяснит вину нечистых рук,
И выпытает грех ленивой мысли...
И смоет всех, чей плохо пахнет дух,
С немытого лица своей Отчизны.
И прямо в Мойку кубарем сольет
Нерях, своею вонью горделивых,
Империй застоявшееся пиво
Отправится на волю невских вод!
Рабов трамвай, господ лихой болид,
Угластый броневик преторианцев...
Мессия никого не пощадит,
И сам он в этом мире не останется!
Не будет здесь отныне никого...
Не только впредь, но даже и в помине...
Проспектами и парками глухими
Лишь девственность нехоженных снегов!
Ты скажешь, доигрался идиот,
Критической достигнув биомассы...
И с глаза голубого подмигнет
из облаков его уставший пастырь.
И более не будет ничего:
Один лишь Бог во всех телеканалах...
Для вечной пустоты уже немало;
И ангельское пенье от щедрот...
Что этот мир напрасно порицать?
Трущобный смрад?
Набатный вой пожарищ?
Во всяком зле есть ненависть Творца
К бездарности его никчемной твари!
|
