Существовал следующий вариант начала текста этого стихотворения:
Не табачною кровью газета плюет,
Не костяшками дева стучит.
Человеческий жаркий искривленный рот
Негодует, поет, говорит.
и такие варианты текста финальной строфы:
1) Уведи меня в ночь, где течет Енисей
К шестипалой неправде в избу.
Потому что не волк я по крови своей
И лежать мне в сосновом гробу.
2) Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И слеза на ресницах, как лед.
Потому что не волк я по крови своей
И во мне человек не умрет.
3) Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает.
Потому что не волк я по крови своей
И неправдой искривлен мой рот.
По свидетельству Э. Г. Герштейн, финальная строка не нравилась и самому Мандельштаму: «Когда он читал мне это стихотворение, он сказал, что не может найти последнего стиха и даже склоняется к тому, чтобы отбросить его совсем». Окончательная редакция финальной строки была найдена только в конце 1935 г. в Воронеже: «И меня только равный убьет».
Домашнее название этого стихотворения – «Волк». Из письма М. А. Булгакова К. С. Станиславскому от 18 марта 1931 г. (!): «На широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк... Со мной и поступили, как с волком. И несколько лет гнали меня, по всем правилам литературной садки в огороженном дворе». Имеется также запись в дневнике В. Яхонтова (июль 1931 г.): «...он затравленным волком готов был разрыдаться и действительно ведь разрыдался, падая на диван тут же, как только прочел (кажется, впервые и первым) – мне на плечи бросается век-волкодав, но не волк я по крови своей». Когда С. Липкин сказал, что это «лучшее стихотворение двадцатого века», Мандельштам ответил: «А в нашей семье это стихотворение называется «Надсоном», имея в виду, возможно, совпадение с размером стихотворения Надсона «Верь, настанет пора и погибнет Ваал...». Но, скорее всего, дело было в другом. Н. Мандельштам указывает: «Про «Волка» О. М. говорил, что это вроде романса, и пробовал ввести «поющего»...».
Характерно, что, попав на Запад (одним из первых – в мемуарах С. Маковского), это стихотворение – «судя по характеру и стилю, какое-то время лишь приписывалось Мандельштаму».
