"Никто не избежит" - шепнул кузнечик спьяну.
Пока весна шумит, не зная компромиссов,
Мне не даёт уснуть молчанье кипарисов,
До самого утра выведываю тайну.
Пожалуйста, не лги, что всё в порядке, мама.
С утра щекочет слух пух щебетаний птичьих,
Но непомерен гнёт объятий ростовщичьих.
Сокровища мои, лишь эта груда хлама.
А кроны тянут вверх изломанные руки,
Заляпав синевой высокие ограды.
И льются в уши нам знакомые тирады,
Чтоб заглушить в сердцах мелодии разлуки.
А в лунных городах крахмальные постели.
На дне сухих морей, блаженно дремлют дюны.
И мы когда-то были непоправимо юны,
Пока не забрели в заросшие аллеи.
Не повернуть назад, в засаде полифемы,
Из глубины пещер протягивают лапы.
Распахнут лунный люк, уже спустили трапы,
Но цепко держат нас нелепые проблемы.
Беспомощные дни, вся жизнь предельно сжата.
Не раскрывая тайн темнеют кипарисы.
Погружены в себя влюблённые нарциссы.
Кузнечик снова пьян, спит на плече заката.
|