Когда однажды поутру,
очухаюсь... в эдемских кущах,
я, очевидно, не умру,
а просто-напросто с грядущим
сольюсь бессмертной частью "Я",
бесхитростной и незлобивой,
и тропкой Инобытия
держать ответ за инвективы
предерзких опусов моих
меня сопроводят ребята,
напомнившие мне земных
бойцов из гвардии крылатой...
Как встретит Он? Предложит сесть?
Иль выстоять придётся трёпку?
В виду, что строк таких не счесть -
то жарко будет мне, то знобко!
Готов, однако, претерпеть
все нареканья и нападки,
в конечном счёте знал, что Смерть
жмурам не дарит шоколадки!
Но я надеюсь, этот Суд
мне тоже слово предоставит,
и в протокол его внесут,
и не прибавят, не убавят
ни буквы, как это подчас
мирские позволяют судьи.
им и Всевышний не указ,
когда ломают людям судьбы...
Итак, о чём же я скажу?
Промямлю что-нибудь "во славу"
иль выдвину свою предъяву,
прокашлявшись для куражу?
О бардаке на Украине
и о зажравшихся попах,
что с байками о Божьем Сыне
всегда при деле и кормах.
Любая власть им не препона -
завгар, кондитер, скоморох...
"Олигархичные го@доны"! -
иначе я их звать не мог.
И, чтоб себе не портить нервы,
я в драгоманство с головой
ушёл, покамест был живой.
В двадцатом сам себе премьеру
устроил книгой переводов...
Я чувствовал себя творцом,
который сблизил два народа
пред тем, как статься не жильцом,
эпохой классиков румынских
дышал, ища взамен строке
с осанной генам материнским
свой троп на русском языке!
И хоть каким Ты приговором
меня сейчас ни оглоушь,
я знаю - не покрыл позором
святой минор их светлых душ.
Дабы не распаляться пуще,
накликивая Божий гнев,
замолкну, сопли утерев,
и тихо растворюсь в грядущем... |
