729
Крепко уснула Омфала на краешке ложа,
Даже не слышала шума она за стеной,
Слуги ушли из покоев, её не тревожа —
Мало ли что происходит порою ночной.
Только под утро сомкнул воин синие очи,
В снах он увидел Алкмену и грозного льва,
Вдруг прозвучало над ним: «Для раба мало ночи,
Иль от приказов царицы болит голова?»
730
«Ночь я не спал, защищая покои царицы
От незнакомца, желавшего страстных утех.
Он пересёк допустимые в этом границы,
Вызвав у царской прислуги язвительный смех.»
«Стало быть, шёл мой поклонник ко мне на свиданье,
Ты ж не позволил ему быть в покоях моих?»
«Именно так! Он проник, словно, вор, в это зданье,
Чтобы устроить в нём тёплую встречу двоих.
731
После беседы со мной он бежал без оглядки,
Воем своим нарушая вокруг тишину…»
«Кто же рабу разрешил наводить здесь порядки?
Так ты, Геракл, никогда не искупишь вину!»
И потекли по ланитам владычицы слёзы:
«Ты — равнодушный мужчина с душой дикаря!
Не понимаешь заветные женские грёзы —
Я покупала себе не раба, а царя…»
732
И, разрыдавшись, прильнула к Гераклу Омфала,
Голову нежно склонив на широкую грудь:
«Мне обладанье тобой, как прислужником, мало!
Разве тебе не понять откровения суть?»
Слушал рыданья вдовицы Алкид терпеливо,
Выплакав муки свои, встрепенулась она:
«Я не согнусь пред тобой, как пред ветром олива,
Будешь работать отныне без сладкого сна!»
733
…Несколько месяцев воин терпел униженья:
Платья, браслеты и окрики вздорной вдовы.
Хлопнул однажды воротами в знак возраженья,
Пищу даруя для разной досужей молвы.
Видел отлично Геракл, как взбесилась Омфала,
Внутренне сразу напрягся он, как тетива:
«Хватит с меня — ты в герое узрила шакала,
Женские платья возьми и верни шкуру льва!»
734
Руки его разрывали одежды рабыни,
Падали листьями старых дубов их клочки:
«Ты не посмеешь смеяться, царица, отныне!» —
И угрожающим светом блеснули зрачки!
«Ты не отбыл наказанье, о, вспыльчивый воин!
Слово Гермеса нарушишь — узнаешь позор!
Есть для тебя порученье, которого будешь достоин —
Часто шалят на дорогах разбойник и вор.
735
Я предлагаю очистить от них государство,
Шалые люди наносят немалый урон,
И опасаюсь, Геракл, от соседей коварства,
Ратным трудом сбережёшь ты властительный трон!»
Мудрой себя показала Омфала в беседе —
Воин свободно и в шкуре ушёл из дворца.
Снова вернулся воинственный дух к непоседе,
Знал он прекрасно, что зверь прибежит на ловца!
736
Над душегубами суд он вершил справедливо –
Кровью за кровь убиенных платил лиходей.
И расцвела вся страна, как большая олива,
Слава Геракла на труд вдохновляла людей.
В Лидии мирная жизнь становилась спокойней –
Не было больше разбоев, несчастья и слёз,
Стала царица Омфала скромней и пристойней,
А у воителя вскоре случился курьёз...
737
В полдень он лёг отдохнуть под раскидистым дубом,
Синие очи сомкнул, разморённый жарой.
Сонным попался во власть к мелким двум «душегубам» —
Карлики крепко связали усы с бородой,
Меч попытались они протащить по дороге,
Звякнул подарок Гермеса о толстые пни,
Быстро поднялся великий воитель на ноги,
Карликов ловко поймал и стянул им ступни.
738
К палке подвесил керкопов он вниз головами,
Шест положил на плечо и отправился в путь.
Карлики начали бодро бросаться словами:
«Ты посмотри на его голый зад, это жуть!
Если он сядет на нас, то раздавит, как грушу,
Ишь, откормился, что стал он крупнее быка!
Нам бы зажарить сейчас великанскую тушу,
Но подождём, мы ему не намяли бока!
739
Трудно нам будет зажарить большого такого —
Может, на части разделаем, как петуха?
— Это же надо, как ты рассуждать стал толково!
Пнём в голый зад, он рассыплется словно труха!»
Эту беседу керкопов на палке сосновой
Слушать без смеха не мог Богоравный атлет:
«Не отстегать ли мне умников веткой терновой,
Чтобы остался на теле у каждого след?
740
Ими сегодня порадую злую Омфалу,
Пусть насладится керкопами эта вдова.
Даст в руки каждому карлику по опахалу,
Будет тогда посвежей у неё голова!»
Это услышав, керкопы завыли от злости:
«Что ты придумал, ходячая чудо-скала?
Нас отпусти, иль тебе поломаем мы кости
И на костре запечём, как большого вола!»
741
Со смеху падая, сел на песок он устало:
«Не получал я насмешек таких, как от вас!
Выслушал ваших смертельных угроз я немало,
Стало мне страшно, исчез героизма запас!
По́лно грозить, я охвачен паническим страхом,
Вы запугали – мурашки бегут по спине!»
Путы на стопах Геракл разрубил лёгким взмахом,
Пятки керкопов сверкнули, как луч на волне...
742
…Гера смеялась, увидев забавную сцену:
«Как обмельчал у Омфалы великий герой!
Тут Эврисфей не полез бы в испуге на стену,
Лишь для керкопов Геракл был высокой горой!
Если б не я, он не стал бы героем великим!
Где б для Алкида нашёлся могучий злодей?
Жизнь проживая обычным фиванцем безликим,
Не сохранился б он в памяти многих людей…»
Глоссарий
Алки́д — наречённое имя Геракла.
Алкме́на — царевна, дочь Электриона, жена Амфитриона, от Зевса родившая Геракла.
Богоравный — так стали называть великого героя Геракла ещё при жизни за его великие подвиги.
Ге́ра — ревнивая и злобная царица богов, законная жена Зевса, преследующая Геракла всю жизнь. Считалась богиней-хранительницей семьи и брака.
Гера́кл (Алкид) — сын царя богов Зевса и царевны Алкмены, великий герой Эллады.
Герме́с — сын Зевса и Майи, самый юный и быстрый из Олимпийских богов, служивший вестником, посланником, прежде всего своего отца Зевса, волю которого он сообщал людям. Бог торговли, прибыли, разумности, ловкости, плутовства, обмана, воровства и красноречия, обладающий многими знаниями о мирах. Как Психопомп (проводник душ) провожает души в царство Аида.
Керко́пы — два болтливых насмешливых брата, карлики, занимавшиеся воровством и разбоем. Их изгнал из Лидии Геракл, когда находился в рабстве у царицы Лидии Омфалы.
Ли́дия — царство в центре западной части полуострова Малая Азия. Его столицей был город Сарды, расположенный на берегу реки Пактол.
Омфа́ла — молодая и красивая царица Лидии, к которой по приказанию дельфийского оракула в наказание за убийство Ифита был отдан в рабство Геракл на три года.
Эврисфе́й — сын Сфенела, внук Персея, царь Микен, двоюродный дядя, в подчинении у которого Геракл находился во время совершения 12 подвигов.
Продолжение следует
|
