Было скучно, и я моросил,
В ноябре наблюдая поэта.
Уж к воротам прибыло такси
И бибикало ночью зачем-то...
Упакован он был — самый раз!
И немало имущества бросил!
А машина ждала и ждала,
И водитель — прекрасная Зося!
Осень лапала старенький «форд»
Влажной лапой платановых листьев...
Было видно — погиб огород,
Трудовых не дождавшийся истин...
Вот тогда-то и хлынул я зло,
Всею силой ноябрьской хлыни...
Так, чтоб дворники влипли в стекло,
И путей не осталось машине!
Вот тогда-то я громы включил
И взорвал инфернальности молний...
Я мечтал, чтоб нашел он в ночи
Свою Зосю... И это бы понял.
Все, однако, случилось не так...
Он в истерике был и во гневе,
И напиток, как будто коньяк,
Предрекал ему смерть в Англетере!
Он ушел за ворота во тьму,
Где осенние черти кишили...
Он из Хосты пошел в Кострому
Через горы...
а Зося в машине!
Сочинял он дорогой стихи,
Сам с собой разговаривал громко...
Где-то в городе Красный Сулин
Посвятил он поэму красоткам...
Набежали тут вмиг казачки
И попёрли его из кафешки...
И его роговые очки
В том конфликте пропали, конечно!
Он стремительно шёл в Кострому,
Обгоняя попутные фуры;
И не смог объяснить я ему
Даже смерчами кейсов амурных!
Он бесстрашно, стомильно шагал —
Только рифмы глагольные выли!
Благосклонно к его сапогам
Оказалось шоссе М4.
И надежды на правильный путь
Оставалось все меньше и меньше...
Непреклонен, как «гитлер-капут»,
Он от знойных бежал своих женщин!
Я расстроился, тише пошел
Вслед за ним — королём пешкодрала...
Было скучно. Он был отрешен...
Под Москвой его Зося догнала!
|
