Высокой страсти не имея,
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить…
(Пушкин)
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить,
Но... знал он одного еврея,
Который брался научить!
(Губерман)
И пусть порою то, что я – еврей,
Моральные рождает перегрузки,
Зато горжусь, ямбит твою хорей,
Что мой родной язык – великий русский.
(Б.Цукер)
Горжусь, хорей твою ямбит!
Горжусь, хорей твою ямбит,
что от морей и до светила,
и дыр пречёрных, смены бит,
меня та рыжая - любила!
И солнце рыжее вставало,
и было мало нам любви...
Нас плясовая подымала,
кружила в танце, сель а ви…
Ямбит хорей твою... бывало.
А то и сопли до кровей...
Из колыбели в бой бросала,
устами звала за Ямбей,
Чтоб показать, я рыжей крови!
Не алой и не голубой...
И рыжина моя суровей,
и нежность рыжая тобой...
Бывало хуже, хоть и реже…
В веках минувших тыщу раз,
то Амфи-брахия зарежут,
то Анапест падёт на нас…
Вот это Новое, что ново!
От древнегреческих - тонос!
Теперь столица им корова.
Сей ударительный понос,
Архитектоники удара,
меня учил не вешать нос, -
куда стопа Хорей ступала.
И гнулся Дактиль на вопрос…
Не мог я, Ямбу от Хорея,
как те ни бились, отличить,
Учителя - одни евреи.
И, как не брались, научить…
Высокой страсти не имея,
любить мужчину я не мог,
но отличал стихи еврея,
читая просто между строк…
Я до сих пор горжусь тобою,
не зная в слоге ни… чего.
Могучий крепче только бою,
чем больше вертится Земля…
Мне солнце рыжее любить
было подарено судьбою.
У звуков жизни не щадить?
Не взять такое головою…
У Ямбы дочери с сынами,
и у Хорея, всех колен,
плутали вместе теми снами,
по-русски ботали с пелен…
И в брюхо тыкались носами,
у мамки титьку отнимать -
моря, штурмуя небесами, -
Большой Медведице, сосать…
Теперь вопрос, кто русский боле?
Чем зажигательный плясун…
Кто орфографией доволен,
или кто моря слышит шум.
Простой несун, скажу я сразу.
Кому просодия - урок.
Не понимая слов и фразы,
сажать и думать между строк?
Я от тебя, мужик… хорею!
Нагромоздили ж разных слов…
Не доведись читать Орею,
не зная русских, ни жидов,
наслал бы на море Борея…
А там и путь ея, Христов…
Но... отчего я огневею?
Срывая фиговый листок…
Не становлюсь тот миг ямбее,
херовей звуку перегрузки...
Люблю сильнее и сильнее
Язык великий мой и русский!
в одном слове Горжусь уже несколько оттенков на листе бумаге читается, а в звуке больше, смотря как произнести начало, мягко или твёрдо...
а в эхо: усь-усь-сь-сь-с и тишина...как интересно
