Валерий Виноградов
Пища духа
для
сытого брюха
То, что я написал
В мой полуденный час,
Посвящаю я тем,
Кто придёт после нас.
────
Россияне мои,
Не сочтите за лесть,
Что пытаюсь я к вам
В ваши души залезть.
Просто думаю я
Нашим сереньким днём,
Что не так, как бы надо,
Мы с вами живём.
Прошу принять за вязью строк
Моих печальных дум Пролог.
* * *
У России своя колея,
Свои беды, пороки, изъяны.
Все дороги бегут из Кремля,
Дураков в сказках кличут Иваны.
────
Потёмкинские чудо-деревеньки
До сей поры возводят на Руси,
На них с казны идут большие деньги,
Страна ж живёт на медные гроши.
────
На Руси что царь, то воин,
Славы, почестей достоин,
Царь-защитник, царь-отец,
Право слово, молодец!
Только есть изъян у нас –
Правда колет царский глаз.
ИЗ ИСТОРИИ РОССИИ
В иконописной Кремлёвской мастерской
Был писан образ нового святого –
Для массы нищих в богатой стороне
И человечного, и каждому родного.
В виссон и пурпур кистью облачённый,
Парит он над землёю в облаках,
Румяный каравай на блюде золочёном
Он крепко держит в пастырских руках.
Над головой у нового святого
Сияет нимб-корона божества,
(Так богомаз, лукавый и смышлёный,
Явил печать земного торжества).
И взор его, отечески суровый,
Способен зло людское победить,
Сердца и души нищих и убогих
Любовью и надеждой напоить.
────
А то, что анекдоты сочиняет
Народ о небожителях подчас,
И анекдоты всякой дрянью запивает –
Уж такова традиция у нас.
ЯГНЁНОК
Ягнёнок, сын Барана и Овцы,
Попал к Волкам на воеводство.
Ценя в ягнёнке благородство
Или задорный, непреклонный нрав
(Кто в молодых годах бывал неправ?),
А может, в утешение безмолвному народу,
Желали Волки зреть в Ягнёнке воеводу,
Бог весть. Но так или не так
(Он власти не своротит и дурак),
Ягнёнок мой вожатым очутился
Среди волков и к стае обратился:
«Внимайте, Волки. Я так полагаю:
Чтобы на нашу не пеняли стаю
За притеснение овечьего народа
И мелкошкурного лесного сброда,
Отныне наше алчущее братство
Возьмёт за правило себе вегетарьянство.
От мяса жертвенного дружно отречёмся
И травку на лужку пощипывать возьмёмся».
Матёрые довольно речь терпели,
Крепились, а потом Ягнёнка дружно съели.
────
Так и иной правитель, видит Бог,
Бывает в замыслах своих порой неплох.
ОСЁЛ В УПРЯЖКЕ
Осёл попал в отважную дружину
Таскать с водой пожарную машину.
(За что и как Осёл туда попал,
О том судить пером бы я не стал).
И вот случилась первая тревога.
Осёл к беде тащится понемногу,
Развесив уши, морду опустив.
Осла возница с жаром умоляет,
Чтоб он прибавил ход, и обещает,
Если успеют вовремя прибыть,
Охапку сена в ясли доложить.
Тревога во второй раз прозвучала.
Тогда возница, не стыдясь нимало,
За то, что плеть взяла его рука,
Охаживал ослиные бока.
А в третий раз, лишь подняли тревогу,
То мой герой, поверите, – ей-богу! –
В рабочей сбруе на копытах взвился,
И, словно аргамак, скакать пустился;
Во всю дорогу он в уме держал:
Как сладко сено, как с плетей дрожал.
────
Вы ищете мораль
В показанном сюжете?
Мораль сия стара,
Как всё на белом свете.
ТРЕЗОРКА
Трезорка-шалопай раз с привязи сорвался
И «вольным казаком» на время оказался;
А дело то случилось по весне.
Трезор блаженствует! А где-то в стороне
Собачья свадьба бродит-хороводит
(Весна собак из памяти выводит).
И чем, вы думаете, завершилось дело?
Трезорка мой довольно-таки смело,
К блудливой вольнице, как истый муж прибился,
И, хвост задрав, средь свадьбы очутился!
Хотя... кабы хозяйка поумней была,
Она бы для Трезорки цепь подобрала;
И наш кобель по свету не скитался,
Сидел бы на цепи да на прохожих рвался,
И только в старости, в глухие ночи,
Ворчал на то, что стали дни короче.
БОЛОТО
У Жабы раз случилося веселье –
Она справляла скромно новеселье:
Ей выпало Болото отыскать.
Прошли года. Болото не узнать!
На все лады в нём Жабы распевают
И Жабу первую довольно вспоминают.
────
Душа твоя ‒ не смрадное Болото,
В котором Жабам царствовать забота.
СУДИЛИЩЕ РЕПТИЛИЙ
В суде судим был Крокодил за взятки
(Такие были в той стране порядки).
А кто на месте судий были?
Три Крокодила правый суд вершили,
Чтоб вынести законный приговор.
Четвёртым был суровый прокурор –
Опять же Крокодил, а адвокатом
Был пятый Крокодил, который братом
Четвёртому по племени считался,
А так же остальными признавался
За родича единой яйцекладки,
И того самого, что был судим за взятки.
Судили и рядили, заседали
И... нет, друзья, не то что оправдали,
А строго покарали ‒ осудили:
От всех постов мздоимца отрешили,
Штраф наложили, и его взыскать,
И Крокодилом больше не считать!
────
А солнце всходит и заходит,
Стоит незыблем неба свод,
Луна со звёздами играет,
И Нил божественный течёт.
ПАУКИ
Паук собрата как-то встретил
И, спесью уязвлён, ему заметил:
«Ты, Паучок, всё мелочь собираешь,
На мошек-блошек сети расставляешь?
Моя ж добыча будет покрупней,
Да и тенёта мои будут поважней».
А Паучок на это бойко отвечает:
«Мой дорогой, кто твои сети хает?
Но, видишь ли, в чём разница у нас:
Пока ты возишься довольно час,
Я паутинку быстренько совью
И мелочи в два счёта наловлю».
────
О чём тут спорить? Праздные дела.
У Пауков природа ведь одна,
И нить единая для ловли им дана.
ПРОГРЕСС
Городок заштатный Радов,
Что в Рассеюшке стоит,
Супер Нано Технолоджи
По округе знаменит.
Каждый житель там имеет
Смарт ТиВишку и Айфон,
И компьютером владеет,
Что твой Сноуден шпион.
Во всемирной паутине
Зависает день и ночь,
А насущные проблемы
За пороги гонит прочь.
В этом славном городишке
Довелось мне побывать
И, что видел там, посмею
Вкратце вам обрисовать.
────
Непролазная грязища
В граде Радове стоит
И на бедных пешеходов,
Словно барыня, глядит.
Там избушки покосились
С незапамятных времён,
Заблудившимся туристам
Отдают земной поклон.
Шелеватые заборы
Окружают каждый двор,
А за ними лают звери,
Чтобы их боялся вор.
Воду носят из колодцев,
Печи топят прутняком,
Потому, что лес в округе
Взят в аренду огоньком.
Стаи воронов кружатся
Над останками церквей,
А на площади базарной
Плазма ‒ фетиш дикарей.
И сидят мои Емели
По избушкам на печи,
С Интернетушки балдеют
Красноглазые сычи.
────
Этот город-городишко,
Что в Рассеюшке стоит,
Супер Нано Технолоджи
По округе знаменит.
СНЫ
Уснул богач в своей постели
И что за сон пришёл к нему?
Вот он на паперти меж нищих
Стоит и тощую суму
Прижал к себе одной рукою,
Другую вытянул вперёд
Чтоб кто-нибудь ему копейку
В неё вложил, а сам поёт:
«Подайте ближнему на бедность,
Подайте за ради Христа...»
А солнце, церковь обегая,
Глядится в зеркало креста.
Уснул бедняк на жёстком ложе
И что же снится бедняку?
Он – Крез! Из храма после службы
Он важно вышел, и к нему
Один из нищих руку тянет,
О состраданьи говорит...
Себя похлопав по карманам,
Найдя истёртую копейку,
Крез милость ближнему творит.
────
Когда они у нас проснутся,
Не век же им кровати мять,
Своим снам глупым улыбнутся
И будут жить да поживать.
* * *
У царя в одной стране
(Там бы жить мне с вами)
Приближённый к трону шут
Управлял делами.
Хоть он слыл за дурака,
В этом государстве,
Все дела решал с умом
В тридевятом царстве.
Здесь и подати легки,
Широки дороги,
И чиновники честны,
И пусты остроги.
Здесь народ любил царя,
А шута ‒ подавно,
С верой в Бога мирно жил;
Братцы, вот уж славно!
А в соседних городах,
В сопредельных странах
Заправляли хват-мужи
В облике шерханов.
Только всё у них не то,
Всё не так, не в дело,
Но зато воруют все
С размахом и умело...
────
Вам стишок я сочинил
В печальный мысли час,
Чтобы каждый прочитал
И понял, что .........
НА БАЗАРЕ
В день базарный на рядах,
Где торгуют овощами,
Завязался разговор,
А о чём – судите сами.
«Я, ‒ заметила Картошка, –
Первый овощ на столе
И второе, после Хлеба,
Место в доме будет мне!»
Ей ответила Капуста:
«Это я весь дом кормлю,
И в соленьях, и в вареньях
На столе всегда стою!»
«А без нас в приличном доме, ‒
Лук с Морковью говорят, ‒
Ни солений, ни варений,
Ни салатов не едят!»
Там Свекла пошла хвалиться,
И Петрушка, и Чеснок,
И Укроп ввязался спорить,
Распустивши хохолок...
────
По рядам прошлась Хозяйка,
И заботливой рукой,
И Картошку, и Капусту
Забрала с рядов домой,
Лук, Морковку и Петрушку,
И Свеклу, и Чесночок ‒
Всех пустила она в дело.
О морали же – молчок.
ЗАРИСОВКА ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ
Один приморский мужичок
Прославился делами:
Он взятки брал (кто не берёт?)
Не борзыми щенками,
Предпочитая с ближних брать
Огромными деньгами.
На двух руках и двух ногах,
Что нам дала природа,
Часы надеты, плоть прикрыть,
У нашего урода.
А под подушкой у него,
Брильянтам счёт не зная,
Лежала ручка ‒ сон хранить,
Вся чисто золотая.
Когда он в баньке тело мыл,
Любил мужик культуру,
Деньгами печку он топил,
Как я считаю, сдуру.
────
В СИЗО приморский мужичок
На нарах загорает,
В суде российском звёздный час
Героя ожидает.
А главное, его семья
Гордится прохиндеем
И мажет образ подлеца
Невинности елеем.
ЖАБА
Одна очень важная Жаба,
Да будет в пример её род,
Откинула лапы, надеясь
Небесный пополнить приход.
И что же открылось по смерти
У хлябей земных госпожи,
Чем мир удивила беглянка,
Нам басня скорей расскажи.
────
А всё, что имела старуха,
Всё то, чем богата была:
Болотную кочку, осоку
И местность, в которой жила,
Она завещала, не смейтесь,
Не Жабам, не в силе родство,
А Цапле, с которой когда-то
Лет с двадцать вела кумовство.
Я вижу: вы всё же смеётесь,
Что Жаба и Цапля в друзьях?
Открою вам: в мире болотном
Завязано всё на деньгах.
МОТЫЛЁК
Мотылёк в садах порхал
И частенько вспоминал,
Как он гусеницей жил –
Плод от яблоньки точил.
И эту память низких дней
Всегда хранил в душе своей.
────
Порою ближний наш
Манерами прекрасен,
В речах – апостол,
И хорош на вид,
Но в мыслях тайных он
Бывает так ужасен,
Что Князя Тьмы,
Быть может, поразит.
ОБЕЗЬЯНА И ГРАНАТА
Обезьяна, Бог ей в помощь,
По дорожке в горку шла
И, поверьте, так бывает,
Бомбу случаем нашла.
Перед мордой покрутила,
Хмуря бровь, надув щеку,
И, ведома любопытством,
Палец сунула в чеку!
Те, кто рядом был, со страху
Дружно бросились в кусты –
Прихватило у пугливых
С вида бомбы животы.
А моя шалунья мыслит,
Как с находкой поступить:
То решит в кусты закинуть,
То в хозяйстве применить,
То зубам её доверить,
То об камушек разбить –
До нутра суметь добраться,
То на место положить...
────
Автоледи, я с зарёй
На молитву встану:
За себя я помолюсь
И за Обезьяну.
РЕПЕЙ
Среди культур на нашем огороде
Репей, при недогляде, на свободе
Подле забора нагло примостился
И, грядки оглядев, витийствовать пустился:
«Друзья мои! Сама богиня Флора
Дала нам жизнь и любит без разбора
Свои создания на ветреной планете,
Поверьте мне, мы все ‒ все её дети!
Одно нас солнце в мире согревает,
Даёт нам силы, росту прибавляет
На ярмарке земного бытия.
И вы, и я ‒мы все одна семья!
А то, что вы культурная среда,
И мне, клянусь, культура не чужда:
Я сам порою в жаркий день мечтаю
И кактусом себя воображаю.
Вы на меня, родные, не коситесь,
А с доводами дружно согласитесь.
────
Вот так и выродки,
Что грабят, убивают,
Себя людьми
Среди людей считают.
НЕВЕСТА
Наша краля Маша
Жила да поживала,
С детских лет девчёнка
О женихах мечтала.
Снился ей частенько
На белом на коне
Принц голубоглазый
В золотой броне.
Кудри у блондина
На плечах лежат,
Манят взор игривый,
С ветерка дрожат...
────
Брошена учёба ‒
До неё ль теперь,
Только вечер в окна ‒
Машенька за дверь.
Ходит она в клубы,
Ночь проводит в них,
С парнями зажигает,
Но никак жених,
Тот, что снился с детства,
Принц не попадает,
И моя Машуня
В уме соображает:
Для счастья нужен папик
С кучею бабла
И домик на Рублёвке,
Где б она жила.
А принц голубоглазый ‒
В сказках да в кино,
И блажь свою девичью
Пора забыть давно.
────
За ней судьба незримая
На цыпочках идёт,
Что ищет моя девочка,
То, верню, и найдёт.
ЛИСА И ЛОЗА
Смотрит Лисанька на гроздья,
Слюна стекает с языка,
И, отвернувшись, злобно шепчет:
– Уж больно зелен он пока!
────
Но отчего ей так шептать?
А лапой ягод не достать.
МЕДВЕДЬ ВОЕВОДА
Медведь в родном лесу
Был избран воеводой
И первым демократом
Он слыл среди зверей;
И каждый год под осень
Перед лесным народом
Докладывал зверушкам
О вотчине своей:
«Малина в этот год
Богато уродилась,
И в дупла пчёлы мёд
Богато принесли,
И за сезон грибов
Богато появилось.
Зверушки, это всё,
Скажу, мои труды!
А Заяц, наклонясь,
Шепнул на ухо брату:
«Медведю всё добро,
Куда не посмотри.
Заляжет до весны,
В уютную палату,
Засунет лапу в пасть,
И трын-трава расти.
А как зима наступит
Да снегом лес покроет,
Не знаешь что покушать,
Как стужу пережить,
Да люди и собаки
Тебя нещадно травят,
А то сама Лиса
Пытается схватить...
────
Одна во все года,
Одна во все столетия
Есть песня у царей,
Тиранов и вождей:
«Всем жить нам стало лучше,
Жить стали мы богато,
Всем жить нам стало краше,
Жить стало веселей!»
ВАСИЛЁК
Златая нива в поле колосится,
В ней Василёк красой своей кичится:
«Я неба сын, я избранный богами,
Я средь колосьев славен лепестками,
Я взоры путников под солнышком ласкаю
И поле своим видом украшаю».
А Жаворонок над цветком летает
И Васильку резонно замечает:
«Ведь ты – сорняк на поле золотом,
Хоть и красив, а всё-таки трудом
Жива земля и жив её народ,
Что делят на рабов и на господ».
────
Как часто красота
Без пользы пропадает,
Но, соглашусь, она
Нам жизнь украшает.
РОДНИЧОК
Есть фильтр «Родничок»
В заботливых домах,
А так же и в иных
Достойных теремах.
Он воду для питья
От грязи очищает,
Все примеси, что есть,
В свой корпус собирает.
И та вода потом
Гораздо безопасней,
Её употреблять,
Возможно, и приятней.
А кто без «Родничка»
Шаляй-валяй живёт,
Тот хворый от болячек
Быстрее всех помрёт.
────
Заботливый народ
Живёт в стране здоровый
И у него всегда
В запасе фильтр новый.
ЧЕРВЯК И МОТЫЛЁК
Червяк задумал попросить у Бога,
Чтоб жизнь его была не столь убога;
И стал Червяк на небеса роптать,
Пытаясь участи иной исхлопотать.
А рядом, словно сказочный конёк,
Порхал в духмяных травах Мотылёк.
Он Червяка в полёте наблюдал
И, севши рядом, так ему сказал:
«Имей терпение, мой неказистый друг,
Всё изменяется в природе, да не вдруг.
Не плачься небесам, а подожди:
Пройдут весенние обильные дожди,
Пригреет солнце, травы оживут,
Вот тут и твои сроки подойдут –
Ты станешь бабочкой в природе, как и я,
Живи и жди, любовь в себе храня.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И время шло по заданному кругу;
Мой Мотылёк, найдя себе подругу,
В любовном танце с милою кружился,
Червяк же век прождав преображения,
Скрипя зубами, под землю удалился.
────
Чтоб в полноте божественной раскрыться,
Душа должна с усердием трудиться
(Достойная с небес нисходит плата)
И станет она истинно крылата!
СЛОН-БОГАТЫРЬ
Слон славился объёмами и силой –
Никто не мог его в том превзойти;
И что случилось у меня с детиной,
Когда решил в пивную он зайти?
────
Слон обращает на себя внимание,
Трубит, чтоб бочку выкатил бармен:
«Я вызываю всех на состязание,
Всем прокажу, какой я супермен!»
Герой носатый к бочке приложился
И махом высосал креплёное пивко:
Ведь если ты гигантом уродился,
То это для тебя весьма легко.
Слон с первой бочки громко рассмеялся,
Стал анекдоты сольные травить,
А контингент пивной в углы прижался –
Опасно, братья, рядом с дурнем быть!
Слону вторую бочку подкатили:
Горит в пустой башке хмельной азарт;
Тотализатор звери запустили
И ставят на Слона кто чем богат.
А что же Слон? Ушами мух гоняя,
Ногами резвыми покачивая пол
И метким хоботом светильники сбивая,
Под визги публики приплясывать пошёл.
Вот третья бочка смотрит, подбоченясь,
На тушу пьяную могучего Слона,
Душистым пивом через обруч пенясь,
Весельем буйным до краёв полна.
Мой чемпион, хотя и нализался,
В обнимку с бочкой на рекорд идёт,
А публика, кто в баре оказался,
В окошки лезет или в двери прёт.
Слон-богатырь, напившись до безумья,
Пивную лавку в щепы превратил
И, совершив сей подвиг полоумия,
В руины рухнул, выбившись из сил.
────
Богата Русь запойными мужами,
Дух богатырский в них не истребить,
Ни бочками, ни, даже, стаканами
Никто не в силах край наш перепить.
ЁЖИК
Ёж слыл за гордеца и недотрогу.
И всяк старался к своему порогу
Колючего Ёжа не допускать,
С ним не дружить, в свой круг не принимать.
А Ёжик был в душе своей мечтатель,
Поэт, любви и дружбы почитатель,
Но, горьким опытом с годами умудрён,
Всех сторонился, всех дичился он.
Вот так и жил в колючках старина,
Пока их не покрыла седина;
И только тут увидели у злючки
Лицо души, укрытой за колючки.
────
Умей урок сей басенки понять
И душу нежную в колючках отыскать.
МИШУРА
Если видишь рядом брата,
Что смешон в потоке дней,
Пальцем ты не тычь в собрата,
А возьми и пожалей.
────
Блестящие пустышки
Столичного бомонда,
Светские львицы
Из окрестных деревень,
Теперь у нас в России
На дур красивых мода,
И мажет позолотой
Продажных девок день.
Кичливые до хохота,
Счастливые, несчастные,
Расчетливые, наглые,
Характером кремень,
Блестящие пустышки
Столичного бомонда,
Светские львицы
Из окрестных деревень.
Живя в хмельном угаре,
В довольстве и разврате
Телесном и духовном,
Губительном для душ,
На всё вы наплевали,
Себя любя безмерно,
На всё смотря с презрением,
Урвав богатый куш.
Но и к вам придёт, наверное,
В морщинах ведьма Старость.
Что вспомните тогда,
Уйдя из жизни в тень,
Блестящие пустышки
Столичного бомонда,
Светские львицы
Из окрестных деревень?
ДЕВОЧКА И СОБАКА
Стою у окошка, стою и курю,
Кольцами дым изо рта выпускаю,
Стою у окошка, стою и курю,
И что за окном я с утра наблюдаю:
Девчонка - соплюха гуляет с собакой,
В наморднике пёс и на поводке,
Птицы щебечут, по веткам порхают,
Как им и положено, все на легке.
Пьянит животину родная природа,
Собачье сердечко невольно замрёт,
И рвётся оно из груди на свободу –
Струной поводок и всем телом вперёд!
Тут дёрнет хозяйка за кожаный повод,
Рука у соплюхи не по росту крепка,
Осядет на лапы покорная псина,
Игрушка Собака – раба поводка...
────
Подумалось мне: выйдет замуж девица
И, топнув на свадьбе в танце ногой,
Уже не собаку, а мужа и деток
Задёргает властной и сильной рукой.
НАДЕЖДЫ ИЗБИРАТЕЛЕЙ
Кабы знать да кабы ведать,
Где соломку постелить,
Как бы выбрать власть имущих,
При которой сладко жить.
────
А на то у нас в России
Есть честнейший Избирком
И с десяток новых партий,
Заселивших общий дом.
Как заглянет в край свободный
Красный день календаря,
Все на выборы, скорее,
Все на выборы, друзья!
Голосуйте за героев,
Тех, кто грудью за народ,
Тех, кто нам пообещает
Превратить рабов в господ.
Чтоб не шибко воровали
У народа и страны,
Чтоб не часто жировали
И тянули из казны.
Если есть такие в жизни,
Может, нам и повезёт
Уберечь нашу Россию
От напастей и невзгод.
ПАЁК ИЗБИРАТЕЛЯ
Петрушка в балагане выступает,
Честной народ, как может, развлекает
Весёлой шуткой, меткой прибауткой
На его долю выпавший минуткой:
«Чтобы завлечь на выборы народ,
Я предлагаю власти сделать ход –
Тем, кто на выборы придёт, проголосует,
Пусть Избирком им тут же презентует
Бутылку водки, палку колбасы
И щучьей, с ложку, баночку икры.
И будет праздник у нищего народа,
Которому дарована свобода,
Хотя бы в пятилетку один раз.
На этом кончу свой игривый сказ».
────
Эх, кукла! Тебе бы всё кривляться
Да над народом русским потешаться,
Не зная горя, только всех смешить,
А ты б попробовал под нашей властью жить.
ПУГАЛО
Согласно принятой от прадедов методе,
Стояло Пугало на нашем огороде,
Чтобы от дерзких и голодных птичьих стай
Хранить надежду на богатый урожай.
Но Пугало с годами истрепалось
Да и в глазах пернатых примелькалось
И потеряло к своей персоне уважение,
А главное, что страх и капельку почтения.
Разбойницы на грядках пировали,
Затем, на Пугало усевшись, отдыхали:
Кто чистил клюв от сытного обеда,
Кто песней развлекал дремавшего соседа,
И всей своей хвастатою семьёй
Хвалили мир, достаток и покой.
────
Хочу ребром поставить я вопрос:
«Скажи-ка мне, многострадальный росс,
Коль в жизни нет ни страха, ни почтения
К властям, ни, даже, уважения,
Кто в том повинен – цепь или свобода,
Или сам дух российского народа?»
ХОЛОКОСТ
Козьма Прутков, известный миру парень,
Нам завещал: «Ребята, зрите в корень!»
────
Многострадальный, Богом избранный народ,
Твои сыны ‒ магнаты финансисты,
Средь прочих тварей Гитлера поход,
Благословляли, ссужая золото нацистам.
Спросите вы меня за Холокост,
Евреи, короли финансовых проделок.
Ответ мой будет короток и прост:
– Ваш Холокост ‒ процент с кровавых сделок.
P.S. Иуда Рокфеллер,
Ротшильд Иуда;
Над Холокостом
Песня плыла:
«Тум-ба-ла, тум-ба-ла,
Тум балалайка,
Тум-ба-ла, тум-ба-ла,
Тум-ба-ла-ла...»
МОДА
На вкус, на цвет
Нам близких нет,
Но Мода с эти не согласна
И тем опасна.
────
Завезли одёжку в магазин.
Мода приложила к тряпкам руку:
И покрой, и цвет белья один;
Нагоняет на меня он скуку.
Раз всё модное, ушло всё нарасхват –
Всякий приоделся, примоднился,
Глянули, а с головы до пят
Каждый в модных тряпках очутился.
Вот так на! Все на одно лицо
В барахле моднячем оказались,
И похожи, как на яйцо ‒ яйцо;
Портные лишь ехидно рассмеялись.
Так и ходят наши чудаки
В одинаковой одёжке год за годом,
Ну, а Мода (это ей с руки)
Лихо правит глупеньким народом.
Редко, редко встретишь здравый вкус,
Всё к лицу, всё личности подходит,
Взглянешь и взобьёшь довольно ус,
И печаль тряпичная уходит.
ВЕНИК
Развозился Веник в доме:
«Вот, какой я молодец!
Знай, мету себе хоромы ‒
Я порядка образец».
Тут и кончить нашу басню.
А мораль? Мораль проста:
Разве Веника заслуги,
Что в покоях чистота?
КРЫСЫ
Крыса Крысу повстречала
И так умильно ей шептала:
‒Ты знаешь нашего Кота?
В нём крепость лап уже не та,
И плохо видит, плохо слышит,
И, кажется, «на ладан дышит»!
А Крыса старая в ответ:
–Пусть будет Кот хотя б скелет,
Мы все должны его бояться
И лучше с ним нам не встречаться.
────
Считать Кота за предрассудок
Из басни выведет рассудок.
А Крысы, что Котов боятся?
Да это страхи, что гнездятся
У нас в душе из года в год,
Когда шагаем мы вперёд.
МЕХОВЕДЕНИЕ
Норка знает себе цену,
Её мех всегда в ходу,
И Бобёр богатый малый
Своей шкуркой на беду.
Значит, есть им чем гордиться
И уметь себя подать,
На гламурных на тусовках
В шубках, шапках щеголять.
А вот Мышка уродилась
С жалким мехом, но она
Нам не мехом пригодилась,
А для опытов взята.
И во многих заведеньях
Службу важную несёт,
И для опытов учёным
Себя честно отдаёт.
────
Кто рождён для украшения
Этойжизни, господа,
Ну, а кто Всевышним создан
Для полезного труда.
АМУР И ТИМУР
Козёл Тимур, страна тому свидетель,
Амуру предложил себя в друзья,
Хотя, признаться, с тигром добродушным
Быть на одной ноге ‒ опасная стезя.
Но, коль умом ты обделён природой
И дух тщеславия обвил твои рога,
Одно скажу, что ты обрёл не друга,
Козёл Тимур, а злейшего врага.
────
Когда мы одиноки в этом мире
И нет у нас ни близких, ни друзей,
Порой враги, которых мы нажили,
Становятся нам ближе и родней.
ЛЕВ И КОМАР
Царю зверей, как ни крути,
Комар попался на пути.
Лев от букашки отмахнулся,
Комар же, разозлясь,
В царя зверей воткнулся
И ну его кусать
То в нос, то в глаз, то в ухо,
А то и, стыд сказать,
То в хвост, а то и в брюхо!
Сперва Лев Комара
Гонял, но безуспешно,
И только по себе
Бил лапами потешно.
И, наконец, поняв,
Что борется впустую,
Просил у Комара
Пойти на мировую.
────
В житейских мелочах
Мы часто зависаем
И жизнь свою порой
Бесцельно прожигаем.
ХОЗЯИН-БАРИН
‒ Развалюсь я в мягком кресле
В свой законный выходной,
Батарея пива «Мастер»,
Вобла, чипсы под рукой.
Ноги, вытянув крест-накрест,
Я на пуфик положу,
И часы покоя, неги
У Досуга одолжу.
Друг старинный Телевизор
Предо мной откроет мир:
Спорт, кино, с десяток шоу
Наводнят телеэфир.
Бабка с внуком на качелях,
Жёнка с лялькой на руках
Где-то там за дверью зала
Вся в заботах и трудах...
────
Мы себя, конечно, любим,
Этот факт неоспорим,
Я ж, друзья мои, приметил,
Что скрывается за ним.
МУЖИК И МЫШИ
Жил-был на белом свете Мужичок:
Не лежебока на печи, не дурачок,
Наоборот ‒ трудяга, каких мало,
Каких и в наших сказках не бывало.
Решил однажды бойкий Мужичок
Под пашню завести земли клочок.
Расчистил от бурьяна землю он,
Вспахал и бросил зёрен миллион,
Дабы они, за щедрые труды,
Пшеницы принесли ему плоды.
Вот лето благодатное прошло,
Под осень время жатвы подошло.
Пришёл Мужик с женой на поле жать,
А там уже мышей-полёвок рать
Вовсю гребёт мужицкий урожай ‒
Знай лишь колосья в норы убирай!
Оторопел Мужик, рот разевает,
Слова печатные для речи подбирает;
А Мышка серая у ног его сидит
И Мужику авторитетно говорит:
«Чему ты удивляешься, Мужик,
Или делиться с ближним не привык?
Ведь мы же охраняли урожай
От ненасытных, дерзких птичьих стай,
Ветрами и дождями управляли
И даже солнцем каждый день повелевали.
Всё лето занималась этим я
И моя дружная хвостатая семья!
Мы за труды возьмём себе вершки,
Ну, а себе бери, брат, корешки:
Вон сколько их на поле разрослось
И твоё чаяние на урожай сбылось».
Мой Мужичок ногою размахнулся
Со злобою на Мышь, но промахнулся.
Воровка пискнула, ему хвостом махнула
И в норку к соплеменницам нырнула.
────
Друзья мои, прочтя сей краткий сказ,
Я полагаю, что он позабавил вас,
Конечно, если есть у вас вершки,
А если нет ‒ сойдут и корешки.
ДЕЛА АРХИВНЫЕ
На финской на веленевой бумаге
Лев повелел издать свои труды:
Мыслишки о добре, народном благе,
О благодатной пользе нищеты,
О верховенстве в обществе закона,
И этой темы мудрый Лев коснулся,
Заткнув за пояс в слоге Цицерона,
О демократии правитель заикнулся.
О пуританских нравах в высшем свете
В писаньи Лев богато рассуждал,
О живописи, музыке, балете ‒
По косточкам культуру разобрал...
────
И где ж теперь тот фолиант лощёный,
В котором Лев задумал отличиться?
В архиве словоблудия вождей
На дальней полке среди других пылится.
БАРАНИЙ ПРОФСОЮЗ
Чтобы от Волка от был у них союз
Создали мои овцы профсоюз,
А председателем назначили барана,
Овечьей скудной жизни капитана.
А зря! Баран был в этой жизни созерцатель
И с волчьими делами соглашатель.
За сим итог: Овечки травку жали
И по одной частенько пропадали.
────
На кой Овечкам этакий союз,
На кой им ляд бараний профсоюз?
Ведь, чтоб от Волка не было напасти
И у Овец остались целы кости,
Да и Хозяину потери избежать
Отару Волкодав обязан охранять.
АРКТИК ШОУ
Далёкая суровая земля,
Отныне будешь под охраной
Российского спецназа ты стоять,
А доморощенные шустрые дельцы,
Показывая кукиш иноземцам,
Возьмутся газ из Арктики качать,
Широкие, бездонные карманы,
В хмельном ажиотаже дележа,
Рублём народным жадно набивать.
────
Всё для России и её народа
Даёт в избытке матушка Природа.
БОЧКА
Родившись под рабочею рукой,
Большая Бочка во дворе стояла,
Наполнена по маковку водой,
Дом и постройки от пожара охраняла.
Пришла зима. Речушку близ села
Морозами трескучими сковало,
А Бочку, караульщицу двора,
Водой замёрзшей напрочь разорвало.
А почему? Хозяин, его мать,
Забыл под зиму Бочку опростать.
────
На демократию я Бочкой намекал,
Когда писал сей аполог живой,
Да позабыл, пока листок марал,
Что разумел в писульке под Водой.
МЕДВЕДЬ-ДЕГУСТАТОР
Медведь Степан (так басня утверждает)
На дегустацию с вожатым приглашён,
Чтобы, отведав образцы мясные,
Сумел, как мы, полакомиться он.
Идёт с корзинкой косолапый дегустатор
Вдоль стеллажей с десятками рядов,
Принюхиваясь к морю ароматов
Мясных деликатесов всех сортов.
Но! Посмотрите, люди, на Степана:
Не всё подряд в корзинку он кладёт,
А только то, что не содержит химикатов,
А только то, что мясом отдаёт.
────
Хоть по природе мишка и всеяден,
Не то что мы, приматов высший класс,
Но, на при отборе в лавочке припасов,
Он оказался поразборчивее нас.
ПОРОСЁНОК
Баба Маша завела
Как-то Поросёнка.
А почему не завести?
Шустрая бабёнка,
Как соседи донесли,
На трезвую головку,
Устроилась посуду мыть
В рабочую столовку.
Каждый день отходов бак
Она набирает:
Всё, что мы не доедим,
С тарелок соскребает.
Тем и кормит Порося
Моя баба Маша –
Поросёнку по нутру
Из отходов каша.
────
Как зашёл и поглядел
Я на барахолку,
На китайское добро,
Красящее полку,
Так и вспомнил, невзначай,
Я о Поросёнке,
Об отходах из бачка
И деловой бабёнке.
P.S. Я одного, друзья, боюсь:
Если от нас не будет толку,
Что превратится моя Русь
В китайскую помойку.
ЛЕВ И БУЙВОЛЫ
В один из дней, на солнце кости грея,
Лев возлежал на плато близ скалы
И зорко наблюдал, как только Лев умеет,
Как бродят по саванне смиренно Буйволы.
────
Любая власть, запомните, любая,
С народом в демократию играя,
Любого, кто посмеет ей перечить,
Любого, кто откроет в споре рот,
Посадит в каземат, на плаху отошлёт.
РУСЬ
Ветхие строения
С допетровских лет
Губернатор края
Дал себе обет
Обновить по моде,
Заложив в бюджет
Деньги для развития
На десяток лет.
И пошли бригады
Халупы подновлять ‒
Панелями железными
Бараки обшивать.
Каждый дом – игрушка
Видом изнутри,
И снаружи видом ‒
Радуйся, живи!
────
Русь моя родная,
Ты всё краше видом.
Это ли не счастье,
Это ль не добро?
Но не изменились,
Со времени рождения,
Ни твои повадки,
Ни твоё нутро.
ПУТНИКИ
‒Между этими и теми,
Среди умных, дураков,
Оказался я в сомнении:
Кто же в жизни я таков?–
Так пытал себя философ,
Напрягая бедный ум,
Погружаясь в размышления,
От наплывших в душу дум.
А я скажу на это
Вам, читатели мои:
Редко встретишь философа
В наши серенькие дни.
А придётся нам подметить
Любомудра меж людей,
Отвернёмся от придурка,
Чтоб забыть его скорей.
И пойдём своей дорожкой
По глубокой колее:
Этот путь да путь убогий
Нами выбран в суете.
СВЕТСКИЕ НОВОСТИ
Зверушки любят развлекаться.
Чтоб до людей не опускаться,
В забавах быстротечных дней
Средь слухов, сплетен всех мастей
И чтоб на лица не клепать
(Ведь можно в харю схлопотать),
Гонцом Сороку снарядили
Заморе синее, где жили
Рабы всех лет и всех шерстей,
Добыть утешных новостей.
Сорока за море слетала
И вот, что там она узнала:
Медведя Комары избили,
Ежа друзья на днях побрили,
Удава Кролик проглотил,
Осёл, как Лев, заговорил,
У Выдры мужа увели,
А Гуси как-то Рим спасли!
На Стрекозе, что всех милей,
Женился старый Муравей,
Он Стрекозу зовёт голубкой,
Своей удачною покупкой!
Квартет убогий, при свободе,
Среди рабов в чести и в моде,
А сладкозвучный Соловей
Сбежал колымить на Бродвей.
Лису Ворона повстречала
И долго с дерева кричала,
Что б та ей сыр назад вернула,
Пока она её не вздула!
Слону, что водят по столице,
Болонка Моська проводницей,
Хоть просвещённую столицу,
Которой Мося так гордится,
Уж трудно чем-то удивить,
Ещё труднее ‒ подкупить!
А Лебедь, Щука, хваткий Рак,
Что был, похоже, не дурак,
Между собой договорились
И, бросив Воз, уединились,
Винца, закусок прикупив,
Чтоб провести корпоратив!
────
Чем бы не тешили зверей
В плену им отведённых дней,
Где светит нищая сума –
Всё будет пища для ума.
СТРОИТЕЛИ
Вот лето показало нам макушку,
И звери собрались себе избушку
На зиму лютую соорудить,
Чтоб непогоду покомфортней пережить.
Бобёр, известный по лесам строитель,
Ударной стройки был руководитель,
Расчетливый, нахрапистый Шакал
Инвестором звериной стройки стал,
А важный и осанистый Енот
Назначен был смотрителем работ.
────
но стройка у зверей не шла на лад,
Не пребывало плановых палат:
Всё, что зверушки дружно возведут,
Шакал с бобром немедля украдут.
А что смотрел заботливый Енот?
Да он был в доле у лихих работ.
СНЕГ
На поля, поля с озимыми,
С неба падает снежок,
Укрывает тёплой шубой
Нежной зелени росток,
Чтоб весною благодатною
Стал он силы набирать,
Из груди земли-кормилицы
Соки млечные сосать.
А ветра, ветра коварные,
Над полями бой ведут:
Выдувают снег из озими,
Злой позёмкою метут.
Словно идолы заморские,
Словно злых варягов рать,
Нашу землю, землю русскую,
Нас в полон пытаясь взять.
────
Без любви к родной сторонушке,
Русь мечтая возродить,
Нашим детям, нашим правнукам,
Да и нам не должно жить.
ЧЕЛОВЕКИ
Я в Зоопарке как-то побывал
И там за Обезьяной наблюдал:
Во всём она похожа на меня,
Ведь мы, приматы, дружная семья.
────
Российские родные идиоты
Успешно и упрямо жгут траву:
Горят леса и избы идиотов,
Как свечки в храме, тают на ветру.
────
Кто утверждал, что Человек ‒ разумное создание
И создан Богом землю населять?
Ну, а куда, скажите, идиотов
Мне с вами, мои умники, девать?
МУХТАР И ЖУЧКА
Мухтара моя Жучка повстречала
И на Мухтара лаяла, рычала:
«Позор тебе, позор! Что вижу я?
Как ты, герой, закабалил себя!
Свобода на дворе, а ты в оковах,
Не в старых, измочаленных, а в новых:
Нет ходу без цепей, без поводка!
И разве жизнь твоя уж так сладка,
Что можно позавидовать тебе,
Тобой, Мухтарка, выбранной судьбе?»
Мухтар на это Жучке отвечает:
«Свободы кто хлебнул, так тот дичает!
Пристало ли собаке эдак жить?
Ей выпало хозяину служить.
Что проку, что гуляешь ты свободная?
Глянь на себя: какая ты голодная
И вид твой одичалый нехорош.
А всё Свободу, глупая, поёшь.
Тебе ль хвалиться, Жучка, предо мной
Своей голодною свободною судьбой?»
────
И долго бы они у нас ругались,
Но в лае дружном, злобные расстались:
Мухтара увели на поводке,
А Жучка побежала налегке
Себе искать хоть что-то на обед.
Под ночь же приключился у них бред,
Он Жучку и Мухтара одолел:
Мухтар во сне Свободы захотел,
А Жучка всё мечтала о куске
Хотя б хозяйской жилистой руке!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот утро моих пленников настало
И морды двух героев показало:
Мухтар, проснувшись, цепь благословил,
С которой он кормился век и жил,
А Жучка за Свободу ликовала
И кость облезлую отчаянно гладала.
ЗМЕЯ
Змея, что выбрана эмблемой
У чаши смерти круговой,
Шипела, жало выпуская,
Склонясь над кубком головой:
– Безумцы! Вас я презираю.
Зачем ходить вам по врачам?
Вы лечитесь (уж я то знаю)
У шарлотанов. Это вам
Урок не впрок. Свои недуги
Вам никогда не победить:
Смешны мне жуликов потуги
И вам в живых, увы, не быть!
Ещё скажу вам о рекламе,
Которой вяжут простаков:
Артист, поставив вам диагноз,
Успешно лечит дураков!
Но ваше племя столь наивно,
Что верит в пагубный обман
И подставляет на призывы
Жулью распахнутый карман!
────
А капля яда истекала
На дно фиала в этот час:
Змея ту чашу предлагала
В надежде вылечить всех нас.
МАСТЕРИЦЫ
Три девицы за столом
Сочиняли вечерком.
Молвит старшая девица:
«У меня герой-убийца!
Как раскрыл один следак,
Это был Иван-дурак».
Бредит средняя девица:
«У меня краса Жар-птица,
Залетев под облака,
Ждёт Ивана-дурака!»
Шепчет младшая девица:
«У меня с красой Жар-птицей
Спутался Иван-дурак,
А его один следак,
Посадил в сыру темницу...
Срок пришёл, и за границу
Ваня взял с собой Жар-птицу!»
────
Не ручаюсь я за лица.
Может, старшая сестрица
Не такая мастерица,
То, что средняя девица.
Ну, а младшая сестрица –
На все руки мастерица!
Тица, дрица, оп-ца-ца.
ГРЕБЦЫ
Кто сказал, что Куры ‒ дуры?
Не такие уж и дуры,
Коль дают перо, яйцо
И, конечно же, мясцо!
Ну, а то, что от себя
Курица гребёт, то я
Вам скажу на это так:
Тот из вас был не дурак,
Кто, раздевши альтруиста,
Надел шкуру эгоиста,
Поклоняясь мизантропу,
Присосался к филантропу.
Хитромудрые друзья,
Вами восхищаюсь я!
────
Что греха, друзья, таить,
Вы умеете пожить:
Под себя, Гребцы, гребёте!
Сколько плевел соберёте?
Ну, а доброе зерно
Вам увидеть не дано.
СКАЛОЛАЗЫ
Обвязавшись страховочным тросом,
Выбрав самый опасный маршрут,
Через щели, сугробы, торосы,
Скалолазы к вершине ползут;
А на грешной земле боль и слёзы,
Стариков и детишек приют,
Одинокие в немощи люди
Волонтёров с надеждою ждут.
────
Обвязавшись страховочным тросом,
Выбрав самый опасный маршрут,
Через щели, сугробы, торосы,
Скалолазы к вершине ползут.
Флаг им в руки! Покорили вершину
Силой духа и крепостью ног;
С неба смотрит Иисус, беспристрастно
Подводя эпопее итог.
ИВАН-ДУРАК
цензурный вариант
–Ой ты гой, ты гой еси,
Президент Всея Руси!
Что ж ты, милый, упустил,
Слуг народных распустил?
Всё жируют и жируют –
Миллиардами воруют,
По понятиям живут,
Да на Тебя, наш бог, плюют.
Умерь своих служивых пыл
И прекрати наживы пир.
МЫ слёзно просим всей страной
Тебя, единый наш герой!
Ведь без Тебя, краса страны,
Не разобрать чинов вины,
Ведь без Тебя, наш золотой,
Никто не справится с бедой!
────
Так на Площади на Красной,
Под Курантами на Спаской,
Простодушен, без прикрас,
С солнца щуря левый глаз,
Бороду зажав в кулак,
Говорил Иван-дурак.
ПРОСИТЕЛЬ
Ко Льву в рабочий кабинет,
В который смертным хода нет,
Баран рогами и копытами пробился
И в объяснения с отвагою пустился:
«Прости за вольность, о могучий Лев,
И отложи на час, владыка, гнев,
А выслушай спокойно рассуждения,
Барана верного простые предложения.
Прошу у Льва я должности такой,
Где мог служить державе дорогой.
Я грудью встану за свою страну,
И голову в заботах не согну!
Я Родину, за Родину, я за....
От речи страстной чистая слеза
Барана ясны очи помутила;
Она для Льва о многом говорила.
────
Просителя Лев с миром отпустил,
А про себя с досадой говорил:
– Хоть ты и честно хочешь послужить,
Да не тебе об этом говорить,
Ведь если попадёшь ты в волчью стаю,
То там тебе рога-то обломают.
ТОПОР
шутка
Появился в свет Топор.
Видом крепок, в деле спор,
А нерадивая рука
У недотёпы мужика
За Топором, ленясь, ходила
И работягу не хранила:
Топор в работах уцелел,
Но стал щербатым, заржавел,
И стал подумывать о том,
Как бы сменить ему тот дом,
Где не умеют жизнь ценить,
Где не хотят, как люди, жить.
────
Беде поможет Перестройка,
Где наш Топор, где Птица-тройка,
Россию-матушку любя,
Ещё покажут нам себя.
ОРЁЛ
Флаг гордо реет на ветру,
На нём Орёл крылатый,
Обозревает с флага он
Поля, заводы, хаты.
Взмахнул крылом и полетел,
Над Русью воспаряет,
И где он сядет, всё цветёт,
И всё там оживает.
Лети, Орёл, лети вперёд
До самого до края:
Ты, верно, знаешь, золотой,
Что Русь твоя большая!
И гордый клёкот из голов
Под небом раздаётся,
И наш Орёл, бесценный наш,
Вперёд и в высь несётся.
────
Пропала б Русь без царской птицы,
А это вовсе не годится.
БЫК И ВОЛ
Вина в вине,
Об этом всякий знает,
Но, как ни странно,
Пить и не бросает.
────
И вот случилась у Быка кручина:
Его весною бросила дивчина
(Дивчину ту Пеструхой называли).
И что вы зрите? От такой печали
Бык сумрачный от мира удалился
И с горя, как бывает часто, спился.
А по соседству с нашим бугаём
Вол проживал свой век холостяком.
Ярмо таскал, на белый свет пенял
И в положении безбрачном попивал.
────
Сошлись однажды Вол и пьяный Бык.
«Ох, брат, ‒ вещает слёзно Бык, ‒
Пошто такая мне дана планида?
По всем статьям мужского вида,
Я в стаде наипервым мог ходить
И тёлками свой век руководить!
Во всём Пеструха, ведьма, виновата.
Ей подавай, чтобы жила богато,
Чтоб на товарок глазом не косил,
Чтоб на верёвочке за любушкой ходил».
А Вол жвачкою в губах играет
И так собрату с ленью отвечает:
«Знаешь, не судьба, товарищ мой.
Хоть ты и видный сам собой,
Но не имел к рогам своим участия,
Ты, как и я, хлебнул от жизни счастья.
А бабы ‒ зло! От них одни напасти.
Им подавай любовь да неземные страсти,
Целуй их, чёрт, как кот к ногам ласкайся,
За ними, как слепой щенок, таскайся.
А как тебя подцепят на... уду,
Сразу накинут крепкую узду,
В хомут тебя и будут управлять,
Как вздумается им, тобой повелевать.
Брось горевать, они того не стоят.
Очнись! Хмель сердце успокоит.
Давай-ка наливай зелёного дурмана,
Что в головы несёт желанного тумана.
Хоть ты и Бык, а я, к несчастью, Вол,
Но нас с тобою ждёт один тот кол,
Где мы окончим подвиги земные,
И где просушат наши шкуры испитые.
────
Но Вол в своих речениях промахнулся.
Бык бросил пить, к Пеструхе прикачнулся,
А Вол, его товарищ пьяный,
Издох и сгнил в степном бурьяне.
Досрочно. Печальная картина.
Такая вот Волу дана была судьбина.
НЕСЧАСТЬЕ
– Постой, кума! Куда ты так спешишь? ‒
Лисицу Волк в дороге окликает.
– Охотники Мишутку обложили,
Спешу предупредить, ведь он того не знает.
– И я с тобой, быть может, пригожусь. ‒
Волк за лисицей следом поспешает.
На место прибыли, а там идёт правёж –
Медведя на рогатину сажают.
Собакам это дело невтерпёж:
На Мишку рвутся, и хрипят, и лают.
Лиса с досадой Волку говорит,
Поглядывая из кустов на ту расправу:
‒ Хотя Мишук и был крутого нраву,
Но сердце у меня о нём болит!
Что, если бы мы вовремя поспели,
То кости Мишкины, конечно б, уцелели!
– Осиротели мы! ‒ Волк слёзно замечает.
– Но, свято место пусто не бывает. –
Лиса на Волка мордою поводит
И с Волком в лес, задумавшись, уходит.
────
Чтоб на Хозяина с рогатиной ходить,
Нужно и сильным, и отважным быть.
ПУЗЫРИ
На кухне чайник на огне стоял
И медленно, ворчливо закипал.
Срок подошёл и чайник закипел,
Хозяин крышку снял и посмотрел,
Как Пузыри у горлышка резвятся,
Надуются, исчезнут ‒ кипятятся.
────
Так есть и люди – вечно в суете
Свой век проводят в бестолковой маете.
Мудрец же поступью размеренной идёт
И жизнь достойную, не торопясь, ведёт.
СКАЗ НЕ УКАЗ
На ярмарку (не стану называть)
Мужик привёл худобушку продать ‒
Двух одров, что хозяйство подпирали
И на печальну долю не роптали.
────
Барышники лошадок окружили
И Мужичку солидно говорили:
– Ты где, Хозяин, эдаких нашёл,
Как без урону их до ярмарки довёл?
‒ А выдут пашенку, орёлики, вспахать?
Таких орлов вожжой не удержать!
‒ Тебе бы их Цыгану уступить.
– На живодёрню лучше предложить!
А Мужичок нимало не смутился,
Отбил соплю и с речью обратился
К честному миру, что вокруг стоял
И кляч лихих, смеясь, обозревал:
‒ Да будет шутки, господа, шутить!
Они себя ещё сумеют прокормить.
А что лишились начисто зубов?
Зато не требуют в обилии кормов.
А что ослепли на четыре глаза?
Это не хворь, не липкая зараза,
А так природа уж распорядилась.
Хоть шкура кое-где поизносилась,
Зато неприхотливые в уходе!
Таких лошадок у меня в заводе
Спокон веков, как помню, не водилось,
Таких лошадок мне держать не доводилось.
Лошадки, между тем, понурые стояли,
Друг к другу жались, тягостно вздыхали.
Им вспоминалась вешняя пора,
Когда холёные, со своего двора,
Они на белый свет доверчиво взирали,
И как на пашне упрямый плуг таскали...
────
Дай Бог, друзья, до пенсии дожить,
И после, хоть чуток, ещё пожить,
А не до смерти в хомуте болтаться
И из последних сил на пашне надрываться;
Хотя, ещё не всяк из нас поймёт,
Что Мужику на трезвый ум взбредёт.
СОБАЧЬЯ ДОЛЯ
Дворовый пёс Полкан
Был нравом зол и страшен,
Стерёг хозяйское добро
И от того был важен.
Вот время подошло
Полкану поизжиться,
И выброшен был пёс
На улицу кормиться.
────
Сколь бродит без угла
Стай брошенных собак,
Что раньше из дворов
Брехали на зевак.
РИТОРИЧЕСКИЙ ВОПРОС
Случилось как-то в кухне поварёнку
Готовить в чашке кашу ребятёнку.
Сначала молоко он упустил,
Затем крупу слегка не доварил;
А нянька, впопыхах, не доглядела
И, кашу, остудив, пустила в дело:
Ребёнок был накормлен, а потом,
Промаялся, несчастный, животом.
Друзья семьи, скажу я вам, ребята,
Решили: в бедах нянька виновата!
А я так, братцы, думаю, что мать
Должна за своё чадо отвечать.
────
А про отцов я вовсе промолчу
И тему эту трогать не хочу.
ЛЕВ И ХОМЯК
Лев, занимаясь важными делами,
Во всё вникая мыслью и очами,
О воеводе Хомяке в заботах вспомнил,
Его призвал к себе и, хмуря бровь, промолвил:
–Тебе в удел я земли предоставил,
А ты, я слышал, управлять поставил
Своих брательников, невесток и родню,
Что населяют густо вотчину твою.
Как так, Хомяк? Не много ли народу
На сладкий кус налезло отовсюду?
–Помилуй, Лев! ‒ Хомяк мой отвечает
(На «ты» он государя величает
Затем, что в россказнях большого света
Лев слыл за демократа и эстета), –
Я честью отвечать за то готов –
Всё это ложь, навет моих врагов!
Сам посуди: с чего Бобёр мне брат?
Он обитает у речных палат,
А я воды и на дух не терплю,
Да и, признаться, деревья не валю.
А чьей родни мне Зайца приплели,
Что между нами они общего нашли?
Я не могу ушами с ним равняться
И в беге по полям соревноваться.
Про Белку, царь. О ней же всякий знает,
Как она ловко меж дерев летает,
Как ей сподручно в кронах забавляться,
А мне туда и в жизни не подняться!
А кто в родню мне Крысу навязал?
В сравненье с ней я ростом вышел мал,
Да и какой она имеет хвост?
А у меня ж с хвоста один нарост!
Что Мышь? Ох, эти шептуны.
Я так скажу: ведь наши болтуны
Ни года в скорняках не побывали
И колер наших шкур не разобрали.
А с Дикобразом кто меня сравнит?
Имея мерзкий, неприглядный вид,
Как может он со мною породниться
И моего расположения добиться?
Ну, право, Лев! Оставим эти слухи.
Ведь мы с тобой не глупые старухи,
Что по углам между собой судачат
И кости ближних, скуки ради, точат.
────
Призвав в свидетели когорту красных слов,
Хомяк мой откреститься был готов
От группы разноликих грызунов,
В которой он с рожденья состоял.
Царь просвещённый, может, то и знал,
Но, видит Бог, лишь слушал, да молчал.
О ТЕЛЯТАХ И РЕБЯТАХ
Из века в век беспечные Телята,
Как и Ягнята, как и Жеребята,
Резвились на лужку в погожий день
Под щедрым солнцем, а укрывшись в тень,
Их матушки на травке возлежали
И за Телятами умильно наблюдали,
Детишкам припасая молока
Под захмелевшем глазом пастуха.
────
А годики тем временем всё шли.
В бычков Телята наши подросли:
Всё так же озоруют и играют,
И Тёлочек, однако, задирают!
А зрелость у Телят не за горами ‒
За богатырскими покатыми плечами.
Пришла для них пора ярмо таскать
Да век рабочий жвачкой ублажать,
Как и до них отцы ярмо таскали,
Пока с них, бедных, шкуру не содрали.
СИЛА И ПРАВДА
Предстал перед Советом у людей
Не то Бруно, Коперник, Галилей.
И очень уж Совет тем возмущался,
Что обвиняемый по мыслям отличался
От догм христолюбивых фарисеев,
От знаний любомудрых саддукеев.
Глаза Совета кровью налились
И все кричали с гневом: –Отрекись!
В костёр его! На крест его! На плаху!
И каждый из Совета бил с размаху,
С усердием лицо стоявшего пред ними мужа,
Плевал в глаза, губёшки свои тужа.
────
Эх, братья, кто из нас не знает ,
Что в жизни Сила Правду побивает;
Но только правда всё равно всплывает.
КОНФУЗ
из истории столичного блямонда
Слону недавно родила,
Слониха сына принесла.
Кого б вы думали, Слонёнка?
Ан нет, любезные, Ежонка!
Мир поздравлял Слона-отца
С рожденьем сына первенца,
Следя за тем, чтоб мачо Ёж
В дома семейные был бы не вхож.
────
Скажу Слону я в паре строк:
Если слаба на передок
Тобой любимая супруга,
Куда там Ёж, возможно друга
Ты можешь с нею потерять ‒
Рога от друга примерять.
Ещё добавлю я для жён:
Покуда муж в тебя влюблён,
Крути, верти им, как ты хочешь,
А надоест – возьмёшь и бросишь.
И при разводе ваши дети
(Всем правит Выгода на свете
Под маской к нашим близким долга)
Будут служить предметом торга.
ПАУК И СВЕРЧОК
Жил в доме Академии Наук,
Средь прочих тварей, старина Паук,
И как-то ночью, когда уснул весь дом,
Разговорился он со сторожем Сверчком:
«Эх, брат, как раньше я живал
И кто в мои тенёта попадал ‒
Солидные, упитанные Мухи,
Что залетали через окна в храм науки!
А нынче всё не то. Сплошная мошкара
В тенёта лезет с ночи до утра,
И ладно б летом, а считай весь год
Идёт у этой мелюзги приплод.
А что с них проку? Нет в них жизни сока,
Ловить их мне, дружок, одна морока».
Ответствовал товарищу Сверчок:
«Да разве ты не знаешь, Паучок,
С чего мельчает у тебя охота?
В подвале дома у нас теперь болото.
С него и завелась в покоях мелочь,
Болотная, не знающая счёту, сволочь.
────
Пора бы Президенту власть употребить
И то болото под наукой осушить.
МУХА И ПАУК
Влюбилась моя Муха в Паука
И в Пауке она души не чает;
Давно известно, что любовь слепа
И жертв своих порой не разбирает.
────
В припадке страсти напрочь угорев,
В свидетели Венеру призывая,
В тенётах Паука от счастья захмелев,
Жужжала Муха, от любви сгорая:
«Любимый мой, друг сердца дорогой,
Душа моя, очей моих свет ясный!
Приди ко мне, мой ангел неземной,
Приди к пастушке, пастушок прекрасный.
Мне без тебя весь белый свет не мил,
Лишь ты один души моей отрада,
Хочу чтоб ты одну меня любил,
Души моей измученной услада!»
Паук на Муху пристально взглянул,
Презренный раб холодного расчёта,
И к пленнице уверенно шагнул,
Прервав словесный бред душевного полёта.
Рабу любви он цепко обхватил
И, в поцелуе челюсти смыкая,
В горячие уста целебный яд излил,
В сады Эдема Муху отсылая.
────
Влюбилась моя Муха в Паука...
А что нам говорит любви наука?
Для одного любовь это игра,
А для другого – сладостная мука.
ЗАМЕЧАНИЕ
На Лампу у окна,
Что на столе стояла,
Слеталась мошкара
И в Лампе погибала,
Когда же Солнца луч
Сквозь окна проникал,
Он светом и теплом
Покои баловал.
────
Замечу между строк
Читателям любезным:
Сколь редко видим мы
Приятное с полезным.
САМОДЕРЖЦЫ
Не только смертные между собою дружат,
А и Цари, что высшим целям служат,
Ведь все мы люди, что ни говори,
А заодно на эту басню посмотри.
────
Седой Орёл, пернатых стай владыка,
Лев, чья империя сильна и многолика,
Речных угодий повелитель Сом
Сошлись однажды за одним столом.
Как водится, порядком закусили,
За дружбу выпили, а тосты говорили
За жизнь покойную между собой без ссор;
И дружества продолжив разговор,
Всё чокались, друг друга обнимали,
Лакеи же им в кубки подливали.
────
Но только стоит всякому напиться,
Пойдёт собой немедленно хвалиться
И уважения требовать к себе.
Читатель, это ведомо тебе?
«Да я, да я, – кричит Орёл хмельной, ‒
Парю и царствую в лазури над землёй,
Куда никто из вас не воспарит,
Полётом вольным мир не удивит!
И те у вас, кто гнёзд не строят,
Пера моих сородичей не стоят!»
«А я, а я, ‒ усы топорщит Сом, –
Имею водяной вольготный дом,
В котором мы чудесно проживаем
С моими рыбами и век свой процветаем!
Так что, скажу я честно вам,
И плавника за ваши царства не отдам».
А грозный Лев трезвее был друзей.
Он долго слушал излияния царей,
Затем поднялся, стукнул по столу:
«А ну, молчать, когда я речь веду!
Вы что запели, милые мои?
Коль захочу – погаснут ваши дни!
И если дело вдруг дойдёт до драки,
Я покажу вам, где зимуют раки:
Велю птенцов по гнёздам истребить,
Из рек, озёр, всех рыб переловить;
Тогда что запоёте, а, друзья?
На всей земле владыка только я!»
────
Чтобы достойно царством управлять,
Необходимо главное понять:
Ты должен силу родины крепить
И для народа, словно Данко, жить.
ГЕРОИ РОССИИ
Тщеславие ‒ не лучшее из качеств,
Что мы берём себе в поводыри,
Пример тому есть детская забава –
Цветастые из мыла пузыри.
────
Смотри, читатель, сколько объявилось
У нас героев за последние года,
Как вешают в России самозванцы
Себе на грудь медальки, ордена.
Идёт такой баран, звеня железом,
Грудь колесом, на роже торжество:
Купил себе он бляшки бижутерии ‒
Солидных лиц ребячье озорство.
А сколько грамот, сколько статуэток
Друг другу те бараны раздают?
Бог знает, за какие там заслуги
Они всё это в дом к себе несут.
Повешают на стенку иль на полку
Поставят среди прочих сувенир,
Усядутся поглубже в мягком кресле
И пялятся на грамотку до дыр!
А самое смешное ‒ лезут в князи,
Кровь голубую находят у себя:
Детишки, внуки, правнуки кухарок.
Эх, господа, ну, право, так нельзя!
Вы собираетесь купить всё в этом мире,
Тем подвиг богатырский совершить?
Скажу я прямо вам, мои кубышки,
Нужно достойно жизнь свою прожить.
Тогда на вас не будет тыкать пальцем
И в клоуны записывать народ,
Который, в нарождающемся веке,
Вновь делят на рабов и на господ.
ТРИАДА
I
– Нам, Новым Нищим,
Опоре Президента,
Чиновный класс
Ни в жизни не понять.
Как можно вам,
Кремлёвским выдвиженцам,
Ещё и воровать,
Ещё и взятки брать?
Как можно вам,
России управителям,
Казну дуванить
Под красное словцо,
И за спиной
Надёжи Президента,
Под маской прятать
Хищное лицо?
«Мы все равны
В суде перед законом»,‒
Народу говорит
Чиновный люд.
Нам, Новым Нищим,
Хорошо известно:
Для бедных суд земной,
Богатым – высший суд.
II
‒ Нам, Новым Нищим,
Опоре Президента,
Придётся спорт
В России продвигать:
Недоедая,
Нам это привычно,
На миллиарды
Стадионы воздвигать.
Нам, Новым Нищим,
На черноморские курорты
Из телевизора
Приходится взирать,
В гниющих городах,
В гниющих деревеньках
Зимой и летом
Виртуально отдыхать.
Нам, Новым Нищим,
На барские подачки
Детей растить,
И власть боготворить;
И если в дом
Беда войной нагрянет,
Нам Родину
Доверят защитить.
III
‒ Нам, Новым Нищим,
Опоре Президента,
Осталось в жизни
К небесам взывать
Или властям
В последний раз
Поверить на выборах
И с горечью сказать:
«Вы, наши дорогие
Депутаты,
И ты, наш
Президент Всея Руси,
Вы нам хотя бы
Памятник поставьте,
Если не можете от нищеты спасти.
P.S. Новые русские,
Новые Нищие!
Что, вас спрошу я, роднит,
И что за земля,
С богатырскою силою,
Вас в этой жизни хранит?
УМНИЦЫ
Хаврония (на мужнюю получку)
Отправилась одеться на толкучку,
Короче говоря, на барахолку.
А по пути, чтоб было больше толку,
Она на встречных пялила глаза.
И что же видит? Резвая Коза
Копытцами по камушкам стучит.
Хаврония на Козочку глядит
И пожирает взором одеяния,
Себе дав наитвёрдо обещание
Вот так же приодеться, как Коза,
От пяточка и дальше – до хвоста.
А у Козы что ножки, то и рожки,
Не так, чтобы кривые, но в одёжке,
Которую носить – не привыкать,
Изъяны Козьи запросто видать.
────
Задумано ‒ исполнено, и вот
Хаврония в одёжке на народ,
Придя с базара, тут же показалась,
Что прикупила, в том покрасовалась.
И нет, чтоб телеса чуть приупрятать,
Свою фигуру в одеяньях спрятать,
Напротив, всё напялила в обтяжку
И даже выставила перед миром ляжку:
Мол, полюбуйтесь, как я хороша!
Что за наивная и чистая душа!
А мимо шёл какой-то обыватель,
Безумных нравов зоркий наблюдатель.
Хавронию он взглядом оценил
И так себе с усмешкой говорил:
‒Когда Господь не дал тебе ума,
Себя позорить будешь ты сама!
ЗЕРКАЛО
Пеняло Зеркало на Обезьян:
– Я нахожу в себе изъян
С тех самых пор,
Когда, уставив взор
В моё лицо, они себя не зрят
И надевают всё подряд,
Что им подходит, что и не подходит
(Бедняжек мода из ума выводит).
А я должно всё это отражать.
Хоть и не в силах возражать,
Но покажу я умному лицу
То, что и невдомёк глупцу.
МОЛОДОЙ ЛЕВ
Лев, заступив на долгожданный трон,
Решив держать заявленный фасон,
В дела державные зубами ухватился
Так, что со шкуры клубом пар валился!
Где чуть видна малейшая слабинка
(В движении вперёд нежданная заминка),
Где чуть пошла возня, грызня иль драка
(За кость сошлись с собакою собака),
Где неувязка в акте подзаконном
(Во все года не ладят звери с троном),
Где что-нибудь случится за границей
(Я не к тому, чтоб ссорить Льва со Львицей),
Где вдруг объявится наимоднейший плут...
Наш молодой герой уж тут как тут!
────
И так-то он, бедняга, замотался,
Во всё вникал, за все проблемы брался,
Что царство Льва и вовсе захирело.
А то ли бы решалось ходко дело,
Когда наш Лев по разуменью правил
И строго спрашивал с того, кого поставил
(От малой головы и до великой)
На должностях державы многоликой.
НА СМЕРТЬ ЛЬВА
Лев умер. Умер! Умер Лев!
И боле не страшит
Зверей владыки гнев,
И больше нет нужды
Пред троном прогибаться,
И скудоумием,
Как прежде, прикрываться.
────
И первым из зверей,
Кто Льву за всё воздал,
Кто Лёву обсмеял,
На Льва в гробу плевал,
Был господин
Из племени змеиного,
Такого мудрого,
Такого благочинного!
Царя он поносил
Когортой эпиграмм,
Которой Льву воздал
По мыслям и делам.
────
Про Льва я вспомнил,
Вспомнив про людей,
В советниках ходивших
У вождей.
БУТЕРБРОД
Один товарищ сильно удивлялся,
Бывало, что порой и возмущался
На то, что аппетитный Бутерброд,
Который к чаю так всегда идёт,
Минуя иногда накрытый стол,
Всё время маслом падает на пол!
Хотя ему не раз, не два твердили,
И даже на примерах пояснили
Законы физики, законы бытия.
– Да что я маленький, иль непонятлив я! ‒
Твердил настойчиво философ.
Но средь насущных, жизненных вопросов,
Лишь этот возмущает наш народ,
Когда он режет хлеб на Бутерброд.
────
Решение задачи, братцы, есть:
Поднять кусок, обдуть и тут же съесть!
Пока сосед, разинув жадно рот,
В него не запихал лежалый Бутерброд.
И нечего чему-то удивляться,
И праздными вопросами пленяться:
Не в нашей вере на судьбу роптать,
Законы физики, увы, не нам менять.
СЧЕТОВОД
Дотошный и ответственный Енот
Был первый ревизор и счетовод.
Куда бы Лев его ни посылал,
Енот всё добросовестно считал:
Сочтёт, всё на бумагу занесёт
И Льву на ушко тут же донесёт.
А Лев, прослушав до конца доклад,
Позорным данным с виду был не рад:
Кругом обман, порука, воровство;
Знать, это главное зверушек ремесло,
И с ним они, как видно, родились,
Сколь Лев их ни просил, не отреклись
От пагубы, какая процветает,
Потуги к счастью в корне убивает.
────
Так и живёт всезнающий Енот:
Ведёт разору в государстве счёт
И Льву на стол доклады подаёт;
А Лев по миру радостно вещает –
При нём держава пуще процветает!
МАЛЮТА ‒ ЖИВ
Малюта Скуратов не умер,
Малюта Скуратов живой:
Он ходит в форме, без формы,
С тобой, мой читатель, со мной.
────
Малюта Скуратов не умер,
Дело Малюты живёт;
Кто знает о зверствах во власти,
Я думаю что тот поймёт,
Как издеваются в тюрьмах,
Как мучают бедных людей,
Как фабрикуют на слабых
Дела, без лишних затей.
Власть развращает нам души,
Не каждому, но большинству;
Плюгавенький прыщ в кабинете
Решает чью-то судьбу,
А в светлых, больших кабинетах
Важные шишки сидят:
Болеют душой за Россию
И перьями бодро скрипят.
────
Малюта Скуратов не умер,
Дело Малюты живёт;
Кто знает проделки Малюты,
Тот долго в миру не живёт.
И разве, скажите мне, Сталин
Единственный в мире злодей?
А сколько ему подчинялось
Двуногих, безликих зверей?
А те, кто не выдержав пыток,
Писали на близких донос:
Сломаны руки и ноги,
И юшка на грудь через нос!
────
Страна моя всё ещё лагерь
Для слабых, забитых людей;
А в лагере кто надзиратель?
Малюта Скуратов – злодей.
Не верите, братья по крови,
Что выше я вам написал?
Скажу вам, друзья, по секрету:
Я в жизни Малюту встречал.
И мне довелось в кабинете
За зверем тишком наблюдать,
Повадки Малюты в натуре,
Чтоб стих сочинить, изучать.
И что-то из этих повадок
В себе я нашёл, невзачай,
И ты, мой читатель любезный,
Малюту в себе примечай.
РУСЬ УХОДЯЩАЯ
В одной стране (конечно же у нас)
Царь промышлял большим гостеприимством
И хлебосольством, хоть при его казне
И челяди, что славилась мздоимством,
Не до пиров, парадов и гулянок,
Бессрочных праздников и беспробудных пьянок.
Да и народ под стать был государю
В той стороне, что Русью называлась,
Живя в разврате, истово молясь,
На Беловодье путь держать пыталась.
Но, что поделать, коли есть нужда
Хоть в чём-то перед миром отличиться,
И в нищете (похоже, что у нас)
К высотам духа общества стремиться.
Так вот, друзья, я к делу обращусь,
Не всё слова нанизывать на рифму,
По царству беглым взором я пройдусь,
Надеясь дать на лапу Остракизму.
────
Блестят под солнцем крыши у дворцов
На площадях, где Кротос восседает,
Блестят канавы улиц и дворов,
Где равнодушие годами процветает.
Дороги в царстве ‒ первая беда.
Здесь дураков от века не видали,
А если и видали во шутах,
За умников всем миром признавали.
Опять же о дорогах: ведь царя
По ямам и ухабам не возили,
А для гостей из сопредельных стран
Всё автобаны наскоро мостили.
Прут небоскрёбы небо подпирать,
Упёршись арматурой в сини дали,
Жаль, что они в гниющих городах
И деревнях домишек не видали.
Спортивными рекордами страна
Из года в год становится богата,
Но мрут от героина, водки, табака
Деды, отцы и малые ребята.
Здесь богачи из века в век дурят,
Пуская пыль в глаза честному миру,
Здесь нищие царя боготворят,
В пустых надеждах вознося порфиру.
Здесь недра и богатства стороны
Разделены по правому закону
На каждого из жителей страны,
А три четвёртых отдаётся трону,
Здесь, как и встарь, чиновных братьев рать
Казну дуванит, миром верховодит,
Для стариков и молодых ребят
В бюджете пухлом денег не находит.
Здесь миром правит девка Показуха –
Вечерняя багряная заря,
А за столицей бабушка Разруха
Слезой солёной чествует вождя.
────
Зайду я в церковь, Богу помолюсь:
«Прошу Тебя, дай разума, Создатель,
Многострадальному народу моему».
А под стихами подпишусь: Доброжелатель.
К МЕСТУ
Король Филипп и шут Никола,
Две звезды эстрадного престола,
Нашей необъятной стороны,
Поклонникам взяты на щиты.
Поймав кураж от местоположения,
Король и шут сочли за достижение
Свои места на русском небосклоне;
За то «Спасибо» скажем примадонне.
Один нюанс: шута и короля
Не знала заповедная земля,
Не знала и не ведала о них,
О наших ярких звёздочках больших.
P.S. О именах из звёздной пыли
Так мы и вовсе позабыли:
Им тоже хочется внимания,
Большой любви и понимания.
Они, и все мы, хоть ты тресни,
Как могут, тянут лямку жизни.
ХАМЕЛЕОН И ЯЩЕРИЦА
Удачливый в делах Хамелеон
Был Ящеркою в гости приглашён,
И за столом, желая отличиться,
Пошёл Хамелеон у нас хвалиться:
«Имею я столь редкий, ценный дар,
Что изо всех перипетий и свар
Умею ловко и достойно выходить!
Учись. Кума, учись, как должно жить.
Эх, Ящерка, мне жизнь моя ‒ малина!
Я не какой-нибудь там дурачина,
Который ложку мимо рта несёт
И громче всех о честности ревёт.
К любой среде (хвалиться – так хвалиться)
Могу в два счёта я приноровиться.
Герой, орёл! Кума, всё это я!
И дети все пошли как раз в меня.
Ещё грибков в тарелку положи;
Да ты их видела сама. А ну, скажи:
Моя порода или не моя?
Хамелеоны все, и все в меня!
Чуть отвернёшься, а их и не видать,
Маскироваться им не привыкать.
Твоё здоровье! Эх, хорошо сидим
И верным глазом мы на мир глядим.
Постой, постой, сейчас я прожую
И мысль свою вполне договорю...»
Хамелеон на стуле покачался,
Покуда с мыслями хмельными собирался,
Груздочки со сметаной прожевал
И языком тяжёлым изрекал:
«Порода наша – первая порода
Изо всего звериного народа:
Куда ни глянь, везде хамелеоны,
Да нас на белом свете миллионы!
Да мы, коль захотим, так победим
И Льва без соли запросто съедим.
А кто украсит из зверушек трон?
Да первый из зверей Ха-ме-ле-он!»
────
А Ящерка пред гостем так и тает:
«Тебя, мой золотой, на всё хватает.
Возьми грибок, касатик, закуси
Да водочки себе ещё спроси.
Я гостю дорогому всегда рада,
И я тебе скажу, моя отрада,
Что в жизни я устроилась отлично!
Кому-кому, а мне давно привычно:
Лишь хвост мне за дела мои прижмут,
С хвостом я расстаюсь!». «Зер гут, зер гут!» –
Хозяйку дома бражник поощряет,
Родную душу в ней он замечает;
А нашей басне подошёл конец,
Кто её понял, тот и молодец.
ПЧЁЛЫ И МЕДВЕДЬ
Пчелиный рой, морозы пережив,
За хлопоты весною ранней взялся:
Дупло почистив, соты обновив,
Мёд заготавливать собрался.
Всё лето мои Пчёлы по полянам
Пыльцу с цветов усердно собирали
И дружно, как положено в семье,
Нектаром свои соты наполняли.
И тут медведь (не к ночи будь помянут)
Незваным гостем к пчёлам заявился,
Словно на землю русскую с мечом
Ордой кочевников за податью явился.
Хозяйскою рукой душистый урожай
Он выгреб из дупла, от роя отмахнулся,
И, невзирая на протесты Пчёл,
В лесную чащу с мёдом ломанулся.
────
За стариков два слова я скажу:
Пока ты в силе и годах цветущих,
С тобой ещё считается порой
Власть наших слуг, как слышал я, имущих.
КУАФЕР И КЛИЕНТ
Куафер молодой
За дело рьяно взялся,
И кто же перед ним
В кресле оказался?
Клиент не с шевелюрой,
А с лысой головой,
Не так, чтобы совсем,
Но с маковкой пустой.
Куафер хохотнул
И стал клиента стричь,
А тот губу надул
И сухо держит речь:
‒Смеяться надо мной
Я вам не позволяю;
Пока вы молодой,
Я так вам изъясняю:
Хоть волосы я с темени спустил,
Зато ума от жизни накопил! ────
Пока ты молодой,
Глядишь на жизнь открыто
И для тебя, родной,
Всё белой ниткой шито.
НЕВЕСЁЛЫЙ КАЛАМБУР
Баран, с младых копыт,
Лишь тем и отличался,
Что пагубным страстям
Усердно придавался:
Башку свою задрав,
По кабакам шатался,
А после куража в пол рогом упирался;
Частенько, хвост подняв,
За овцами таскался,
А после венерологу
Победой похвалялся;
В картишки на мелок
Отчаянно сражался,
Ведь в шулерах Баран
Совсем не разбирался!
И до чего дожил,
Баран мой доигрался?
А следствием всему –
В вертеп к Волкам попался.
────
–Нам жизнь ‒ вертеп! –
Хрипел Баран, теряя шкуру,
Как стали свежевать
Безмозглую фигуру.
АНКА-ПУЛЕМЁТЧИЦА
анекдот
Анка-пулемётчица,
Красная дивчина,
Под тачанкой родила
Для Петрухи сына.
Вся дивизия в ответ
Петьку поздравляла,
И под свист, и под пальбу
На руках качала.
Пел Петруха соловьём,
Пил радость через край,..
Усмехаясь, щуря глаз,
Ус крутил Чапай.
────
Эх вы, девицы мои,
Подруги боевые,
До чего ж вы хороши,
Анютки огневые,
До чего ж вы хороши,
Бабы озорные!
ТАРЗАН РУС
Вместо того, чтобы Державу защищать,
Стал голой задницей перед людьми вилять,
Вместо того, чтобы явить пример собой,
Решил по клубам выступать нагой.
────
Сыны Отечества!
У вас есть два пути.
Решайте, други,
По какому вам идти:
Или Россию с честью защищать,
Или в рабы и мясом торговать;
Или всей жизнью Родине служить,
С молитвой Богу время проводить;
Иль душу дьяволу за пятачок продать
И голый зад умеючи подать.
СЧИТАЛОЧКА
Совершая жизни круг,
Как-то к другу пришёл друг.
Друг на друга поглядели
И за выпивку засели!
Пили, пили день и ночь,
Отгоняя думы прочь;
А как вусмерть напились,
Не обнялись, а подрались!
Другу вилкой выткнул глаз
Первый друг, а тот зараз
Другу нос отполоснул
И с пьяной немочи уснул.
Дружбе той пришёл конец:
Потому один мудрец
Стал кривым на левый глаз,
А другой мудрец, как раз
Потеряв по пьянке нос,
Стал отчаянно курнос.
Раз, два, три, четыре, пять ‒
Ты идёшь вина искать!
ДИКОБРАЗ
Дикобразик, с малых лет,
Небом восхищался
И орлятам, как умел,
Подражать пытался:
Забирался он на куст
И, зажмурив глазки,
С силой лапками махал,
Напрягая связки;
Но с куста летел не вверх,
А обыкновенно
Падал вниз за разом раз
И проникновенно,
Потирая битый бок,
Не решив задачи,
К небу мордочку подняв,
Плакал с неудачи.
────
Усмехаясь, время шло,
Отрезая годы –
Дикобраз неспешно жил
В естестве породы;
И в последний жизни час
(Поделюсь я с вами)
Всё смотрел в лазурь небес
Влажными глазами...
ИЗ РЕЧИ ЛЬВА, НАПИСАННОЙ ШАКАЛОМ
Шакала Лев в один из дней призвал
И речь в три дня изладить наказал,
А речь об экономии, друзья,
О том, что дальше жить зверушкам так нельзя.
────
Через три дня Шакал передо Львом,
Сидевшим за малиновым сукном,
Явился и бумагу подаёт;
А наша басня время застаёт,
Когда читает Лев средину речи
И горделиво ширит свои плечи:
«Я знаю беды все наперечёт!
Во всём строжайший надобен учёт.
Воды нам, звери, часто не хватает,
Вода у нас без пользы пропадает,
А это ‒ непорядок и разор!
Ещё скажу вам, звери, я в укор,
Что надо экономить нам леса,
Они ведь наша гордость и краса!
А вы костры ночами часто жжёте:
Вы так леса впустую изведёте,
А это – непорядок и разор,
На ваши головы безумные позор!
Я принимаю важное решение
И выношу для вас постановление:
Отныне воду тратить на питьё,
А не на барское роскошное житьё!
Кого я у источника словлю,
Уж не взыщите, звери, утоплю.
Не жечь лесов, деревья не губить,
За этим строго буду я следить:
Кого из вас я у костра поймаю,
На том костре сейчас же и зажарю!
Царю ли вам, зверушки, прекословить?
На всём отныне будем экономить,
А то, что сэкономим ‒ продадим
И . . . . . . . . . . . . . . . . . . обогатим!»
Лев на Шакала строго поглядел,
Так поглядел, как будто бы раздел.
– Ты что-то здесь неясно написал, ‒
Лев когтем на бумагу указал, –
Что здесь за пропуск, что он означает?
‒ Тут, Вашество, – Шакал Льву поясняет, ‒
Я не дерзнул вписать тех поимённо
И указать на лица поголовно
Кого мы, государь, обогатим,
Когда на сторону излишки продадим.
‒Тебя ли мне учить! – Лев усмехнулся, ‒
Эх, крючкотвор, опять ты промахнулся.
Впиши, что «всех зверей озолотим»,
Когда мы экономию дадим.
Лев потянулся, когти распустил,
Зевнул, да так, Шакал аж отступил
В немом перед властителем поклоне,
Что отдаётся трону и короне.
────
Смешно написано? Я верю, что смешно,
Хоть и смеяться над убогими – грешно.
ОВЦЫ И БАРАНЫ
Бывает: человек
Ни в чём не виноват,
А вот не угодит
На вкус, на цвет, на взгляд.
────
Барана мои Овцы полюбили
И меж собою все постановили
Секс символом овечьим посчитать,
Красавцем и разумником считать.
И так-то они головы забили,
Что больше ни о чём не говорили,
Не ведая, что где-то за горами
Других баранов другие овцы знали.
Хотя по мне, как выйду на крыльцо,
Бараны все-все на одно лицо.
КОМБИНАТОР
Жил-был на белом свете Комбинатор,
Он Бендером Остапом представлялся,
А в уходящий наш XX век
Борисом Березовским оказался.
Что ж, он не первый, даже не второй
Герой обмана, шантажа, подлога;
Таким, как он, один известный путь ‒
В казённый дом широкая дорога.
Но нет, Борис на нары не попал,
В Кремле Бориса за границу отпустили,
А вот подельники, то бишь его друзья,
За компромат на них из жизни удалили.
────
– Каа издох! ‒ кричали Бандерлоги,
На радостях друг друга обнимая.
За городом, между могильных плит,
Змея лежала, кладку охраняя...
Змей в мёртвый город тихо заползёт,
Руины города с годами стали ниже,
В кольцо могучий, гибкий торс совьёт
И прошипит нам: «Подойдите ближе!»
КОЛЛЕКЦИОНЕР
Искусство жизнь нам украшает,
Искусство душу возвышает;
И тот умом своим дойдёт,
Кто басню, прочитав, поймёт.
────
Один герой (имён не называю,
Их часто путаю, а чаще забываю)
Собрал коллекцию пивных затычек!
Друзья мои, сколь пагубных привычек
В себе мы носим, их не замечая,
И всё отмычки, а не ключи от рая.
Итак, вернёмся к нашему герою,
Который в люди выведен был мною.
Герой своим собраньем восхищался
И с ним в вояж отправиться собрался,
Чтобы объехать кругом белый свет,
Всех удивить за пару-тройку лет.
Но это ему сделать не пришлось:
Границу пересечь не удалось –
Таможня не дала своё «добро»!
Она сказала, что, мол, это барахло
Является народным достоянием,
Культуры и искусства содержанием
И к вывозу совсем не подлежит!
────
До сей поры коллекция лежит
У собирателя и красит его дом.
А что с ней станет, господа, потом?
МЕДВЕДЬ И ЗЕМЛЕМЕР
Медведь дозором обходя тайгу,
На мужика в угодьях натолкнулся,
Присел к костру, который тот развёл,
И землежителем на время обернулся.
‒Здорово, брат. Что здесь ты потерял?–
Михал Потапыч гостя вопрошает.
‒А я тайгу для дела обмерял,
Чего ж добро без пользы пропадает?
Пора его измерить, оценить
И на торги для мира предложить. –
Потапычу пришелец отвечает,
Подкладывая хворосту в костёр.
Услышав этот наглый разговор,
Михайло от костра сейчас поднялся,
Незваного героя оглядел,
В хозяина тайги вновь обратясь;
А землемер, Медведя увидав,
За карабин рукой дрожащей взялся,
Но не успел ружьишко навести
На косолапого Хозяина угодий:
Медведь моментом гостя заломал –
Знай наперёд, куда тебя заносит!
────
Медведь не только, что в лесу живёт,
А он его ещё и охраняет,
От пришлых и непрошеных гостей.
Пусть каждый Землемер об этом знает!
КАФТАН
Чтоб модному всегда ходить,
За модой надо, господа, следить,
А то, случись на вас напасть,
И в басню можете попасть.
────
Кафтан у Тришки износился
И с долгой носки залоснился
Так, что не след его носить,
Своё обличье поносить.
А Тришка то не замечает,
На наши шутки отвечает:
«Привык к кафтану, жаль расстаться,
И нечего вам потешаться:
Перелицую, и как новый будет!»
С кафтана Тришки не убудет.
────
Эх, Трифон! Право, ты – чудак.
Да нынче в моде строгий фрак
В любом из общества приматов ‒
Дельцов, купцов и дипломатов.
А ты что? Этого не знал?
Ну, брат, везде ты опоздал.
МЫШЬ И ХОЗЯИН
Мышь забралась в амбар
И что же она зрит?
Амбар хозяйский-то
Пустёхонек строит.
«Вот это новость! – ей на ум пришло, ‒
Да где же у хозяина добро?
Чем поживиться, как прозимовать,
Где мне на пропитание искать?»
А наш Хозяин, захватив суму,
Пошёл по миру: может, кто ему
На бедность даст, или за красный вид
Его добром хоть малым наградит.
А мир смеётся, глядя на него –
Таких охотников и без него полно.
────
Домой вернулся побирушка злой
С пустою пропылённою сумой
И видит Мышь, что горестно сидит,
А Мышь ему гневливо говорит:
«Дожился, господин, амбар ‒ пустой,
А ты по миру шляешься с сумой!
Позор тебе, уйду я от тебя,
А то от голода вмиг околею я!»
Смотря на Мышь, Хозяин чешет плешь:
«А ты чего, комар тебя заешь?
Ах ты, воровка, я ужо тебя!
Пригрелась, подколодная змея!
Прочь со двора, холера тебе в бок,
Вот я тебя, дай лишь стащить сапог!
────
Ума не много надо,
Чтоб с Мышью побраниться;
Не лучше ли, Хозяин,
От пашенки разжиться?
ТУРИСТЫ
лох шопинг раша
О Боже мой! Сколь много россиян
Пересекли границы разных стран
И, модный нынче, совершив вояж,
Какой богатый вывезли багаж!
────
Хаврония моя в вояже побывала
И, думаю, она мир божий повидала.
Она же предо мной,
Как на духу, открылась:
– Поверишь ли, дружок,
Я только в тряпках рылась!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тогда спросил я у Хаврона:
‒ Мой дорогой, твоя персона,
Весь мир, я слышал, повидала,
И ты, наверное, собрал ни мало
Духовного со света багажа?
– А как же! В моей вилле стеллажа
И полки не осталося пустой:
Забито всем, что я привёз с собой! ‒
Хаврон мне горделиво отвечает
И нежно пятачок копытцами ласкает, –
Магнитики, украсить холодильник,
Пивные крышки, швейцарский,
В Китае сляпанный будильник,
Со всех гостиниц тапки и халаты
(Теперь мой гардероб весьма богатый),
От каждой горничной по прядке
(На это дело ‒ у меня в порядке!);
Хоть клептоманией я вовсе не страдаю,
Но часто в переплёты попадаю,
Когда в таможне чемодан раскинут,
И всякого добра, на память взятого, отнимут.
А фотками забиты все альбомы:
Тут я в пивной, на подвиги готовый,
Вот тут я в профиль, тут в анфас
На фоне сытых свинских масс,
С женой на шопинге нас сняли
(Туземцы, помню, нам всё даром отдавали),
Здесь я шашлык по-карски уминаю,
А это, вроде, Папу обнимаю,
С компанией бухаем на костёле,
Здесь маленький бардак на Куршавеле,
А тут на горных лыжах при параде,
На этой пляж нудистов: я в наряде!
Как сядешь, как ударишься в былое,
Аж сладко вспомнить время прожитое!
────
Хаврон с Хавронией мир божий повидали,
Но жемчуга, как видно, не собрали.
Ведь каждый, кто болтается по миру,
Лбом бьёт поклоны своему кумиру.
МОЛЬ
В далёкой стороне,
Которую все знали,
Пасли отары чабаны
И шерсть с овец сдавали;
Шерсть перебрав, промыв,
Ткачи полотна ткали;
Искусные портные
Кафтаны пошивали;
И всё бы хорошо,
Да те труды – пропали!
────
Моль завелась в шкафу,
Что в комнате стоял
И мысли бренные
Совсем не занимал;
А время подошло
Прибраться, приодеться...
Что было, то ‒ прошло
И никуда не деться.
СОЛОВЕЙ
Льву, покровителю науки и искусства,
Что красят жизнь и возвышают чувства,
Однажды был представлен Соловей –
Певец и философ земли своей.
Льву Соловей своё искусство показал
И в пении всю душу изливал
Среди роскошных сказочных палат,
Которыми довольно Лев богат.
Лев благосклонно голову склонил
И Соловью правитель говорил:
‒ Соловушка, поёшь ты, право, славно,
А временами даже и забавно.
Тебя за пение я клеткой награждаю,
Её занять тебе я предлагаю.
────
Вы думаете, мой философ отказался?
Да он немедля в клетку перебрался,
А философию такую распустил,
Что сам себя герой уговорил
Свободно в клетке песни распевать
И милости из лап владыки ждать.
ПРАВДА И КРИВДА
Народ правителя высоко возносил
И даже памятник вождю установил,
Ещё при жизни, за его деяния
И на судьбу страны влияние.
А как правителю случилось помереть
(Не только к нам приходит ведьма Смерть
И требует должок за жизнь отдать),
Что же народу о вожде пришлось узнать?
Что был он глуп, довольно трусоват,
Любил винца испить в тиши палат,
Конца и меры роскоши не знал,
А бедность всей душою презирал,
За счёт казны любовниц заводил,
Слывя святым, поганой жизнью жил.
────
Чем Кривда отличается от Правды?
А тем, что у неё короткий век.
В какие бы одежды не рядился,
Узнает мир, каков ты человек.
ПРОКОЛ
Наташа Соколова,
Саратовская леди,
Наивная и чистая
Чиновничья душа,
Обмолвилась случайно,
Душой за нас болея,
Что можем мы прожить
Всего на три гроша.
Спасибо Вам, Наташа,
За Ваше к нам участие:
Любить российский люд
Вам Господом дано.
И мы Вас тоже любим,
Желаем мы вам счастья:
При Ваших капиталах
Всё будет хорошо.
────
Дай человеку деньги
От скудного бюджета,
И, в Путина поверив,
Дай человеку власть,
И посмотри на ближнего,
О ближнем не жалея,
Как может этот ближний
С высот земных упасть.
────
Наташа Соколова,
Саратовская леди,
Проказница, шалунья,
Явила нам пример,
Как любит люд российский,
Душой о нём болея,
Кремлём для нас назначенный,
Народ из высших сфер.
P.S. В постскриптуме замечу
Народу-богоносцу,
Что наш чиновный люд
Не осуждаю я;
Одно скажу вам, братья,
Надеясь на поддержку
Христолюбивых душ:
Бог им и нам судья.
ВОРОНА И ЛИСА
Лесть грубая порою неприятна,
Не тронет сердца, занимая ум,
Но если дело повести довольно деликатно,
То слаще нет о похвале той дум.
────
Ворона как-то сыром разжилась –
Достало ей сноровки и везения,
На ель с поживой скоро взобралась,
Держа во рту, и завтракать взялась,
Но тут вмешалось в дело провидение.
Лиса у места живо пробегала,
Держала путь съестное что найти;
Ворону с сыром Лиска увидала,
И с сыра глаз не может отвести,
Встав перед елью, слюни распуская.
Плутовка рыжая, в уме соображая,
Как сыр достать из клюва у Вороны,
Устами сладкими решила говорить,
И класть нижайшие поклоны:
‒ Кого я вижу! Слепни мои глазки!
Сама Царь-птица из чудесной сказки
Наш уголок решила посетить,
Красой и статью всех нас покорить.
Да при такой красе, какую ты явила,
И в голосе должна быть красота и сила.
Спой, осчастливь нас песней соловьиной,
Будь примадонной в очереди длинной!
────
Поверив страстным лисьим уверениям,
И смело положась на свой вокал,
Ворона каркнула бездарным каркопением,
Которое мир муз брезгливо отвергал.
Сыр выпал изо рта доверчивой певицы,
Лиса, его поймавши на зубок,
С ним удалилась от крикливой чаровницы
Полакомиться в тихий уголок.
ЛЬВЁНОК
Не сразу Львёнок в Льва преобразился,
Внимания, почтения добился,
А только по прошествии трёх лет.
«Эй, звери, собирайтесь на совет! ‒
Подросший Львёнок зычно прорычал
И пред Советом горделиво встал, ‒
Отныне моё слово для вас свято!
Я – ваш отец, а вы ‒ мои ребята,
А кто иное в голову возьмёт,
В когтях у Льва немедленно умрёт!
И поняли зверушки речи Льва,
И разнеслась тревожная молва
О том, что Львёнок нынче возмужал
И царство принял, и Владыкой стал.
────
А кто инкогнито в том царстве побывал,
Вот, что он видел, что он рассказал:
‒ Здесь воры ‒ воруют, дураки – дурят
И на Льва при этом даже не глядят,
Бедные зверушки скромно жизнь ведут,
Льва обожествляя, просто тихо мрут.
МОСТОК
Речушка, близ села, была не глубока
И в ширину не так, чтобы широка,
Неспешно воды тихие несла
На запад, силы черпая с востока.
Мосток был перекинут с бережка
На бережок, подле раскидистой зеленоглазой ивы,
А в иве, отдыхая от трудов,
Гнездились птахи, бойки и пугливы.
И труженик с певучею косой,
Пройдя мосток, полями любовался,
Ко лбу ладонь приставив козырьком,
В час отдыха даль разглядеть пытался.
Там, в лёгкой дымке бледно-голубой,
Виденьем сказочным над росными полями,
Заветною крестьянскою мечтой,
Стояли города с злачёными церквями.
А в половодье, в первых числах мая,
Речушка, переполнена водой,
Могучей грудью всё с пути сметая,
Вдруг становилась грозною рекой.
И каждый год бригада мужиков
У ивы в час рассветный собиралась,
Бралась за топоры и ну чинить мосток,
И к вечеру с починкой управлялась.
────
А что у нас в последние года?
Деревня вымерла, мосток рекой похищен,
Лишь процветает мачеха Москва,
Плодящая по всей России нищих.
СТАРЫЙ АНЕКДОТ НА НОВЫЙ ЛАД
Теперь, когда пьянящая Свобода
Явилась и на нашей стороне,
Открылись все границы для народа,
И расползлись мои Иваны по земле.
────
В одном из баров, время убивая,
И похваляясь необъятным животом,
Сошлись товарищ Джон и сер Ванюшка
В хмельном угаре за одним столом.
‒ Свобода! И у нас теперь свобода. –
Бьёт Ваня по столу пудовым кулаком.
– О ез! Свобода ‒ благо для народа, –
Соседу вторит Джон тяжёлым языком, –
Но мы, американцы, всех свободней,
Мы всему миру это можем доказать,
И нам живётся в мире всех вольготней,
И нам на мнения чужие ‒ наплевать!
Джон, продолжая пьяную беседу,
Икнул утробно, голову подняв:
‒ Вот я, Джон Моррен, всем, всегда и всюду
Могу сказать: «Обама, ты не прав!»
Мой россиянин громогласно рассмеялся: – Эх,ты,такой-сякой америкос! К партнёру через столик наклонился:
– Ну, кто так говорит себе под нос?
Встал Ваня, упираясь в стула дужку,
Все силы богатырские собрав,
Поднял над головой пивную кружку,
И рявкнул в зал: ‒ Обама, ты не прав!
────
И чем закончилась у нас хмельная встреча,
Двух представительных мужей пивная сеча?
‒ Такси, такси! – с крылечка Джон взывает,
Иван же под столом от битвы отдыхает.
ОНИ И МЫ
почти басня
/цензурный вариант/
У хлеборобов после сева
Руки, ноги аж гудят,
И солярка в кожу въелась,
С недосыпа мутный взгляд.
За бутылью самогона
Провожая вешний день,
В разговорах о текущем,
Наползла на лица тень:
‒ Как-то телек мы включили,
В нём партийный съезд идёт;
Наша партия, чужая?
Даже чёрт не разберёт.
В зале розовые лица;
Пусть за правду нас простят,
До того они похожи
На молочных поросят.
И президиум солидный –
Тоже лиц холёный ряд,
А из ящика со сцены
Плавный делает доклад.
В том докладе (по бумажке)
Мы почти в раю живём,
Семимильными шагами
На подъём страну ведём!
Дружно хлопают в ладошки
Делегаты за доклад,
Слёзы радости на лицах...
А у нас в избушке мат.
Тычут нам в глаза на шоу,
Даже оторопь берёт,
Как богато (на бумажке)
Край наш гибельный живёт.
А ещё сказал докладчик,
Мы не поверили ушам
И бригадой обалдели,
Своим преданным бойцам:
«Что бы в жизни ни случилось,
Постарайтесь честь сберечь
И партийные билеты,
Впопыхах, не смейте жечь».
А о совести со сцены
Указаний не дано,
То ли есть ей место в мире,
То ли нет давным-давно...
Посмотрев на телешоу,
Похлебав пустые шти,
Завели мы речь хмельную
О Гондурасе и Мали.
Что у них в стране творится,
Любим мы всё обсуждать,
Ну, а наших, власть имущих,
Надоело . . . . . . . поминать.
────
Дорогие хлеборобы,
Терпенья вам не занимать,
Вы кормите нас, родные,
А власть не сметь критиковать.
────
Пусть куплеты не созвучны.
Правде жизни на Руси,
Что вам стоит гармонисту
Рюмку водки поднести?
РЫБЫ
Две рыбы полусонные лежали
На дне реки и меж собой болтали:
‒ Я слышала от старого Сома,
Не всё на свете есть одна вода.
Есть твердь земная, ясный неба свод,
Что смотрится в лазурь текущих вод.
Есть солнце золотое и луна,
Сом углядел её с речного дна.
– Болтай, болтай. Была б ещё кручина,
Всё выдумал Сом, старый дурачина.
Охота тебе слушать всякий бред?
Вот нам бы не попасться на обед
Иль в зубы Щуке, или Рыбаку
На жирную, душистую уху.
А про материи земные рассуждать –
Не хватит жизни. Станем лучше спать
Моя, не в меру любопытная, подруга.
────
Шепну-ка лучше я на ухо друга:
Быть обывателем тупым ума не надо.
Поел, поспал и в том тебе награда.
А старый Сом, конечно, был мудрец.
Его бы взять в реке за образец
Разумного, покойного житья
И созерцателя земного бытия.
Ведь рыбы что? Живут себе в реке
И часто жизнь кончают на крючке,
Который терпеливый Рыбачок
Забросит в реку и на поплавок
Глядит, глядит до ряби в голове,
Мечтая о наваристой ухе.
Иль сеть раскинет в ширину реки
(Так промышляют деловые Рыбаки)
И на базар улов свой волокёт,
А там, с обвесом, тётка продаёт
Животрепещущий чешуйчатый товар
(На том и держится ухватистый базар).
────
Я на базаре как-то побывал
И старого Сома там увидал:
Он всё на мир из речки любовался,
Пока в тенёт, бедняга, не попался.
Пусть будет эта басня без морали,
Если такую басню вы читали.
БАРБОС И БАРАН
Жизнь преподносит нам не вымыслы седые,
Истории, как правило, живые;
Моим читателям пером я послужу
И быль из нашей жизни расскажу.
────
На бойне мелкого рогатого скота,
Где кровь дымится, крики, суета,
Служил в охране от ночных воров
Барбос ‒ пёс из породы овчаров.
И вот в один из благодатных дней,
Зовётся день «открытых всем дверей»,
Вошёл на бойню, морды опустив,
Курдючных жён сплоченный коллектив.
А вёл овец упитанный Баран –
В богатой шубе грозный атаман...
Барбос улёгся в конуре вздремнуть
С ночного бдения, а Овцы всё идут,
Покорные, несчастные создания,
На живодёрню, словно на заклание.
Барбосу это дело не в новинку ‒
Уж сколько раз он видел ту картинку:
Зайдут на бойню Овцы, а потом
Расстанутся, под стоны, с животом.
«Так и на этот раз» – подумалось Барбосу.
Знакомый запах крови бьёт по носу,
Глаза прикрытые, а уши ловят звуки,
Что Овцы издают, идя на муки.
Барбос зевнул и только задремал,
Как правым ухом чётко услыхал
Копыт уверенный и частый перебор.
Барбос глаза открыл, взглянул на двор
И пулей вылетел из пыльной конуры:
Загривок дыбом, клыки обнажены ‒
Баран живой в обратный путь идёт!
Барбос к нему на перехват встаёт
И держит речь: «Куда, Баран, собрался?
Да почему, скажи, ты жив остался?»
Вожак овечий гордо выступает
И так Барбосу важно отвечает:
«Я у хозяина проводником служу –
Овец до бойни стадом довожу,
А сам в овчарню после возвращаюсь
И там, как в масле сыр, живу, купаюсь,
Пока не выпадет мне честно послужить ‒
В последний путь Овечек проводить.
────
Хотел Барбос вцепиться в горло гада,
Но понял, что и он с того же стада
То требухи получит, то костей
В награду злых, ответственных ночей.
И стал Баран частенько заходить –
Овец под нож на бойню приводить.
А что же мой герой, овчар Барбос?
Ведь он хозяйский пёс, какой тут спрос.
СТАРИК И МОЛОДЫЕ
В одном купе на РЖД,
Под стук колёс в коробке стали,
Старик и трое молодых
За разговором время коротали.
────
– Вы не глядите на меня с усмешкой,
Мои седины меряя глазами,
Впрягаясь в жизнь, удила закусив,
И мы когда-то были рысаками.
Нам все невзгоды были по плечу,
Нам все вершины духа покорялись,
Борясь со злом и веруя в добро,
Мы непреклонно цели добивались!
И женщины, подруги ярких дней,
Нас опьяняя томными очами,
Любовного напитка пригубив,
С ума сводили страстными ночами.
Вы говорите, дружба у мужчин ‒
Мерило братства, чести? Чтоб вы знали,
И я отход спецназа прикрывал
На гибельном афганском перевале.
И Родину, не показной слезой,
Мы по-сыновьи накрепко любили,
Дела отцов и веру праотцов
Мы, вам клянусь, с годами не забыли!
Пусть доброе сбывается у вас,
А всё худое стороною минет,
«Вперёд и выше, выше и вперёд!»
И сила духа смелых не покинет.
────
Старик на дальней станции сошёл,
Там мать с отцом его Ваняткой звали...
А молодых локомотив умчал
В манящие, чарующие дали.
|
