(поэма)
Миндовг оклемался, и новую рать
Собрал в тех лесах, что при Балтике;
Неймётся ему, понеслись умирать
Оружные вои – не мальчики.
В Литве получив королевскую власть,
Никак не желал успокоиться.
Как тать, на дебрянцев намерен напасть,
Расширить владенья – удвоиться.
Ведь княжество было его небольшим,
Миндовг на чужое позарился.
Прикидывал площадь на лживый аршин,
Равнину в борьбе и пожарищах.
Роман понимал, что попал под прицел
Весь род их Чернигово-Северский,
И если Миндовг в том бою уцелел –
Придёт за лугами и клевером,
Простором лесным и богатством полей,
За мёдом, мехами и кожами.
Но князь оказался литовца умней
И сделал почти невозможное:
Расширил дружину и братьев привлёк,
Чтоб действиями их совместными
Хранить и таить родовой уголёк
И силы, и чести, и честности.
Коварный противник в открытом бою
Повторно очнулся разгромленным.
Об этом в былинах замшелых поют
На гуслях Бояны – не сломлены
Напором ордынцев, атакой Литвы,
Их жадностью к приобретениям.
И певческий голос, и шёпот листвы
Сродни полуночному бдению.
Окрепший посад ликовал-пировал,
Украсилась крепость дебрянская
Виновниками сего торжества –
Любовью, содружеством братскими.
И нет ни баскаков, ни злобной Орды,
Как будто попрятались вороги.
От горечи междоусобной вражды
Остались лишь дальние всполохи.
Миндовг получил обновлённый урок,
Бату был тревогой, угрозою.
Роману опасности явные впрок:
Он выводы делал серьёзные.
А схватки с врагом свой оставили след
В душе и на теле израненном.
От язвы давнишней князь вскоре ослеп,
Лечили его со старанием
И знахари лучшие, да и жена
Искала вернейшее снадобье.
В посаде ближайшем старушка одна
Сказала: икона тут надобна –
Намолена верой славянской святой,
Печерская – Божией Матери.
Бояре прислушались к женщине той,
Гонцов снарядили искать её.
Романа любил православный народ,
Желал ему выздоровления.
Десною широкой и светлой порой
Доставили князю спасение.
Молился он истово на берегу,
И чудо явилось, как водится.
Прозревший увидел иголку в стогу
И милость узнал Богородицы.
На месте чудесном воспрявший Роман
Велел возвести монастырские
Высокие стены. С любого холма
Видны их врата богатырские.
И знает великая матушка-Русь
О Свенской святыне красивейшей.
Приду к ней теперь, не спеша помолюсь
И стану навеки счастливейшим.
|