Книга «Рукописи Волкодлака 2»
В ДРУЖБЕ НЕ МОЖЕТ ЗАВИСТЬ «ЧЁРНАЯ» БЫТЬ С «БЕЛОЙ»
(к неопубликованным фотографиям Анны)
Фотокомментарий №053
Солнечного металла нити, как живые,
в миг паутиной наползли на фото с Анной
и, уголки облюбовав, застыли странной
причудливостью рамки, словно ножевые
порезы на холсте художника оставив —
но не маниакальным хаосом вандала,
предпочитающего ужас — до скандала,
плюс Герострата лаврам остроты добавив,
известного месть довести свою как до потехи
киношно-театральной с колдовства налётом —
нет, будто влившись в краски раскалённым гнётом,
шипящей дымкой запаха прикрыв огрехи
масляной кисти по периметру картины,
орнаментом багетным нить золота стала;
и тотчас к этому теплу роза припала,
приникла всей семьёй к узору паутины —
из листьев, лепестков, бутонов, — ощущая
Хищника монолог отчётливо и ясно
(металла дрожь передаёт это прекрасно)
и Зверя фэнтези капли росы смущая...
- А теперь, Аннушка, представь таким мой мир:
я Волкодлаком влил тебя в то измеренье,
где пред глазами не реальности виденье,
а замок Оборотня... средь звучанья лир!
И ты уже стоишь средь множества зеркал
в волшебно-колдовской тиши таинства ночи;
я зажигаю свечи, Анна, ведь ты хочешь,
чтоб обнажённость я твою сейчас познал,
представ — любимым мужем! — позади тебя...
Пусть нагота твоя прохладой прикоснётся;
упругостью женственных форм ко мне прижмётся
Анны спина, чувственностью кожи любя
мой запах тела с ароматностью желанья...
Тела согласием всё Зверю разрешая,
замерла Анна, словно в предвкушеньи рая:
сладость вкусив душой — от личного признанья:
кожей дотронуться до пальцев Волкодлака,
трепетной дрожью женский разум заполняя;
в пропасть, зовущую тебя, сердце роняя,
забыв о ценности супружеского брака!
И вот уже прикосновением целуя,
пальцы скользят по локонам Анны волос,
нежностью узнавая щёки, лоб и нос,
бровей разлёт, ко вздохам-выдохам ревнуя
девичью вкусность губ и сладострастность шеи;
плеч совершенство, локотков очарованье;
тонкость запястий, ноготков женских венчанье
с дрожью хрустальной пальчиков, словно у феи...
К плечам поднявшись вновь, ладони вниз скользнули,
к упругости грудей вплотную подобравшись...
но, вседозволенности будто испугавшись,
к макушке девичьей, как к роднику, прильнули,
чтоб слиться снова с локоном, ушек коснувшись
дыханьем Зверя слов: «Небесное созданье,
Богиня-Ань... чьё королевское желанье
тотчас исполнится, едва даже проснувшись!»
Но это действо — лишь потом, после зеркал
и колдовского света пламени свечей,
столь восхищённых обнажённостью плечей,
что онемел, застыв в восторге, тронный зал
от вида Анны, так украсившей пространство
лучистым светом, — от фигурки исходящим —
до власти над покоем замка снисходящим:
магии Королевы внемлет и убранство
замшело-каменное из колонн и арок,
чьи очертанья поглотил сумрака свод,
забывший даже своего рожденья год —
настолько древним может быть Зверя подарок!
А в зеркалах вновь продолжает отраженье
пальцев и рук, властностью по плечам скользящих,
трепетом чувствовать Анны сердцебиенье —
любимый ведь грудей коснётся настоящих!
И вот уже форм лакомство легло в ладони,
чувственным жаром женский мозг испепеляя;
девичества стыдливость преодолевая,
ужасу-страху уже не до церемоний —
ведь вишен, страсти ожиданьем затвердевших,
пальцы касаются нежно-неумолимо;
мечутся мысли, в чувствах пролетая мимо
логики, с разумом связаться не успевших...
и обомлевшим стоном бьётся Анны вздох,
срываясь с жарких губ прерывистым дыханьем:
«С Богиней что творится? — знает только Бог,
спаявший грёзы девичьи с женским мечтаньем —
грудей упругостью вконец туманя взгляд,
Хищник целует нежность прелести холмистой!»
— Ваших любовников-мужей такой же чистой
любовь бывает или нет? Правду твердят?
Я ознакомил всех — вместо мужчин ответа —
с первою частью «марлезонского балета»...
Надеюсь, что и часть вторая конца света
всё ж не дождётся... иль спросить Анны совета?
|
