Шуршат по насту гладкие полозья.
Закатный диск спускается к земле.
На козлах кучер в армяке елозит,
как будто знает о грядущем зле.
Остался сзади Каменностровский,
летит кибитка в скользкой колее
к меже пустынной, где грустят берёзки
и нанесло сугробы до колен.
Лицейский друг не в меру взбудоражен
и нарочито шутит без конца.
Очнись, Данзас! Ведь может быть загашен
печальный гений порцией свинца.
Вот место встречи у замёрзшей речки.
Здесь оборвётся чей-то путь земной.
А может.. стоп? Об этом нет и речи!
Век на дворе - безжалостно-чумной.
Шинель - на снег! Бодрит сухой морозец
и без перчаток холодно рукам.
В хлыща упрётся взглядом рогоносец,
взведя виньет убойного курка.
Вся жизнь вместилась в метры до барьера
и спрессовалась в несколько секунд.
Кого повалит дульная премьера,
упрятав тайну в скомканном снегу?
Создать сценарий грешного исхода
сложней, чем строф нетленных волшебство.
Цвет чести красен, ну, а смерть – свобода,
и судия - не Бог, а чёрный ствол.
Идут навстречу року силуэты.
Марс в небесах - их третий секундант.
Глухой хлопок... Вселенского поэта
циничный мир теряет навсегда.
|
Послесловие:
Николай I — А. С. Пушкину.
Ночь с 27 на 28 января 1837 г. Петербург.
Есть ли Бог не велит уже нам увидеться на этом свете, то прими моё прощение и совет умереть по християнски и причаститься, а о жене и детях не беспокойся. Они будут моими детьми, и я беру их на свое попечение.
