Пролог
В Варшаве встретили повальным "Гей, славяне!",
Все шляхетство клялось на "Отче наш".
Но тесновато было в Польше нашей Анне,
Копеечный гешефт, кому ни дашь...
"В Москву! В Москву! Работать и работать!
Аукнется парижским петухам..."
Хоть на прописку там, как слышно, квоты...
Но папа все же не хухры-мухры, а хан..."
... Скрипит с ухаба в рытвину телега,
Возница - сыч конягу костерит,
Шарлотта Ахмадулловна, миледи,
По мужу - Анька Ляфер в сене спит.
И то ли снится ей, а то ли мнится -
Златятся в синем небе купола...
Шумит-бурлит рассейская столица,
Верша все-Европейские дела...
... Смурные, настроение - хоть выбрось,
Клянут богатыри весь белый свет.
Напал какой-то merde коронавирус,
А что за зверь, про то и в Ведах нет.
Сидят в лесной глуши по-за Смоленском,
От черной скуки режутся в "леща".
Культурки - йок, нет баб... Без ласки женской
Штаны в районе гульфика трещат.
Чтоб не торчать без толку на дороге,
Портос свалил лесину поперек,
"Аббат" бормочет "Рондо недотроге",
Атос фузейный ствол до блеска трет...
Один Иваныч тверд в служилом раже,
Ни день ни ночь - не спит, не ест, не пьет.
С короной ясно... Вирус - что за лажа?
Опять Европка русским козни шлет...
Всех ведунов, всех знахарей, всех бабок
Пытал с пристрастьем: что, блин, за напасть?
Князь повелел: пресечь, мол, дескать, дабы...
Ён на Москве - в законе, стал-быть, власть.
... И каждый божий день почтовый голубь
В лесную глушь смоленскую летит:
"Мы только перебздели, б.., "эболу",
Так Вирус прет на Русь, тудыть-еттить,
И метит ента нечисть прям в корону,
Отсель всей экономике ущерб -
В казну оброков недодача трону,
"Здоровья для" пьют князь и темный смерд,
А ежли, не дай Бог, среди народа
Вдруг сопли вытрешь али, там, чихнешь, -
Так в морду бьют. Таперя с этим строго -
Больной, так не вылазь, едрена вошь.
Отменно беспокоится народец,
Мозги зальет, и слухами горазд,
Ведь мёр доселе чинно-тихо вроде,
А нынче - "рourquoi?" да "vas ist das?"
Бывало - ну пробьют башку по пьяни,
Ну конь кого оглоблей зашибет,
Аль просто срок положенный настанет,
Али на случай - волк в лесу сожрет..."
... Прочтя и отписавшись честь по чести,
Мол, "ценных указаний ждем есчо",
Иваныч почту всю в отхожем месте
Для нужных дел повесил на сучок.
Глава первая.
Щеглы щебечут звонко синей ранью...
Закончил свое рондо Арамис,
Портос, устав чесаться, топит баню,
Атос, здоровья ради, пьет кумыс...
Раздался от засеки гвалт сорочий...
Атос: "Портоша, сбегай, посмотри,
Меч не забудь, на вирус тест, короче,
Проверь-ка, что у путников внутри.
Но слишком там с анализом не очень,
Мы все ж не вирусологи, поди,
Нам велено сдержать. А не захочут,
Сюда под ручки белые веди.
Иваныч, слазь с печи, тащи папирус,
Что давешний бродяга завещал.
Ён вроде что-то плел про ентот вирус,
Всех исцелить в два счета обещал.
Башибузукский, жаль, мы мало знаем,
Никитич-ара тот еще толмач,
Про монамур он лучше понимает,
А с мужиками - нихт ферштейн, хоть плачь..."
Допив кумыс, Атос поднял фузею,
Обтер усы и вышел на крыльцо.
Из-под ладони оглядел Рассею
До горизонта, нет ли наглецов
На матушку охочих покуситься.
Синь на востоке... запад темноват...
Встречая новый день щебечут птицы,
Вдруг вспомнил: вирус! И еще слова...
С той стороны, где засека, донесся
Какой-то шум. Похоже, "эль скандаль"...
Опять нервишки сдали у Портоса,
Совсем достала скудная еда...
Фигуры... три... идут... ну это слишком -
На правой длани ножками сучит
Какой-то хлоп, а в левой... нет, подмышкой -
Глаз вырви - баба! Ох и верешит...
Не вышло бы с суседями конфуза...
Князь строго наказал: зазря не бить!
Но враг-то не на печке чешет пузо,
Опять же вирус надо упредить.
"Кто таковы? Откеда в наши земли?
Почто законным мерам супротив?
Парле франсе? Шпрех дойч? Когда болели?
Извольте в процедурную пройти...
Пока что предлагаем добровольно,
Не обессудьте, нет врачей для баб.
Но Арамис все делает небольно,
Он до осмотров женских дюже слаб...
А ентот? Не чихал? Ну Слава Богу.
Пусть едет восвояси, пыль стряхни,
Грит, баба обещала денег много?
Ну что ж, зато здоровье сохранил...
Прошу, мадам, усугублять не нужно.
Мадмуазель? Так это ж только плюс!
Кто к нам с добром, у нас со всеми дружба.
Никитич, ара! Ждёшь уже? Ну - хлюст!
Лицо мне Ваше кажется знакомым...
Мы не встречались ранее нигде?
Глаза... походка... Я их словно помню,
Не может быть... Ты, Анька?! О, mon dieu!"
"Don't understand! Не сметь рукам касатся!
I'm english citizen! Где англицкий посол?!
I will to right в инстанций! Жалёвацца! О, varvar's language! К матюшка пошел!"
"Вот это птичка! Подивитесь, братцы,
Как дамочку со страху понесло."
"I'm lady Vinter! Passport! Жальоватца!"
"Присядь..., жена, к чему нам громких слов?
Спокойно посидим да погутарим,"
"I ни бельмеса вас не understand!"
"Да полно... вон и папочка-татарин
Проснулся в сей волнительный момент...
Давай папир, Иваныч, да садись-ка,
Куда ты задевал мои очки?
Толмачь, ты ж вроде спикаешь английский,
Так воц ёр нейм?" "God damn it! Shit!" А-a-пчхи!
"A дело-то, похоже, правда serious...
Надень, Иваныч, маску, дай и мне.
Нам трэба прояснить, шо вы за вирус,
Придется посидеть в карантине..."
Глава вторая
Возница-хлоп в обратном направленьи
Границу на карачках одолел,
Проворно встал, грязь отряхнул с коленей,
Нашел рыдван, в нем - свой камзол. Надел.
"Попытка не прошла. Гори всё прахом",
Влез в панталоны, пыль смахнул с ботфорт,
Ус подкрутил и - обернулся графом.
Дел деликатных мастер де Рошфор
Полгода тщетно рыскал по Европе,
Как гончий пес - миледи след простыл.
Искал где мог, чуть не у черта в .опе, -
Как в воду канула, подчистив все хвосты.
Бывал в кругах дворцовых и в борделях.
В богемной тусе и в монастырях,
Командировочные между тем скудели,
Граф обносился, лоск подрастеряв...
Сhanson отпели ливры кардинала,
От шефа из Парижа нет вестей...
С нужды Рошфор заделался в "каталы",
И на "разводах" сильно преуспел.
"Сорочий хвост" привел его в град Лемберг,
И там от местной галицкой "братвы"
Прослышал, есть богатая миледи,
Шо ищет за попутку до Москвы.
Ушам не веря, но доверясь фарту,
Рошфор нашел тот постоялый двор,
Где жрица авантюры и азарта
Ждала поры, как в табакерке чорт.
Махнув не глядя, баш-на-баш у хлопа
Коня - на клячу, свитку и рыдван,
Подъехал: "Це експрес "Москва - Эвропа",
Кому обратно - тем тариф на два..."
Услышав голос, желваком играя:
"Muzik! Ya ehat! Bistro, obozdat!" -
Рошфор подумал: "Все же Бог - не фраер,
За терпеливость может и воздать..."
Миледи, разглядев в оглоблях клячу:
"Льошадка этот... может до-ходить
Москва?" "Чего - "ходить"? Доскачем!
Нноо, волчья сыть, пошла, ттудытьеттить!"
Присвистнул, аки Соловей-Разбойник;
Испортив воздух, кляча подалась
Всей лошадиной силой... Эти двое
Отправились на новые дела.
Глава третья
... Рошфор взглянул на дремлющего одра,
Хвостом гоняющего надоевших мух,
Блаженно в сена пук уткнувшись мордой
И временами испуская дух.
Поморщился - уж больно дух ядреный,
Но кавалер пешком - ваще не cool,
Достал седло с фамильною короной,
Взвалил на спину кляче... аж всплакнул,
На этом... с-скакуне... себя представив...
Кобыла ткнулась в мокрое лицо:
Трымайся, нэ журысь. Сидай, доставлю,
Подпругу подтяни, а то - пузцо...
Граф вспомнил о заначке. Выпил, крякнул.
Занюхал кулаком, утер слезу.
Кобыла глаз скосила: а лошадке?
Оставь, куды захочешь, довезу.
"Пей, животина, не помри до срока."
Рошфор залил остатки кляче в рот,
Взглянув на графа закосевшим оком,
Старушка взбрыкнула, икнула: чо, вперед?
Граф оценил одра бойцовский стержень,
В седло с пенька замшелого залез,
Поёрзал - и с дороги прямоезжей
В обход заставы съехал в темный лес...
Он ехал зачарованным Полесьем,
Покачиваясь, что-то бормоча,
На грудь бедову голову повесив,
То плача без причин, то хохоча.
Клял и судьбу-злодейку, и миледи,
Шпионское собачье ремесло...
Мечтал о фландрском колпаке и пледе...
Чтоб на ночь перед сном - месяцеслов...
Но - чу! Залаяли собаки близко-близко,
Почуяв жило, одр пошел быстрей.
Служака, фат, солдат клинка и риска
Решил: "Довольно пешкой быть в игре!"
Деревья расступились. В лунном свете
Блеснула церковь куполом. Вокруг -
Строй хат. Как будто лебедь-мать и дети...
Граф жогнул плетью лошадиный круп...
Кольнул в ребро бес авантюры остро,
Граф в крайние ворота постучал.
"Хто там?!" "Всемирный маг граф Калиостро,
Врач и знаток мыслительных начал!"
Глава четвертая
Ночь проводя на топчане за печкой,
Шарлотта-Анна Ляфер-Винтер-Бейль,
Обдумывала вроде плана нечто:
Кто больший из заставщиков кобель?
Крепилась как могла, чихала редко.
Дремал в дверях на выходе Портос.
И думала..., в сердцах кусая репку,
Что ей на ужин Арамис принес.
"До ветру" за ночь пару раз вставала.
Побега тщетность поняла легко:
"Россия - не Париж, дорог тут мало,
Без помощи, пешком... нет, далеко.
Хан-папа возмечтал их взять нахрапом,
Ему сказали коротко: "Нас - рать!"
Измерил пол-России по этапу -
В Сибирь, ясак с тунгусов собирать.
... Как свин и в зной всегда отыщет лужу,
Так я... С подвесок и пошла напасть...
Ну надо же, нос к носу с бывшим мужем -
Не где-то, на границе, блин! - попасть...
Года, конечно, то еще богатство.
Но всяк мужик вне дома - холостой,
У этих четверых - "Устав" и братство,
Зато в мошонках, кажется, застой...
Смотрели так, как будто съесть хотели,
Илюшка, муженек - не в счет, хотя...
Красавчик - number one... и этот... в теле...
Пацан усатый - вообще пустяк...
Теперь мой выход. Прямо спозаранку.
The Moscow not believe for woman's tears...
Перестаем косить под иностранку,
Включаем "Vive la Russe!-патриотизм":
Итак, она звалася в девках Анной,
Эксперт - каких сыскать! - по кобелям...
Пока что лучший план - не строить планов,
Начнем с экспромта... а--аапчхи! Voil`a:
"В горнице моей светло-о-о-о,
Это от ночно-ой звезды-ыыы,
Матюшка возьмё-о-оот ведро,
Молча принесет в-оодыыы..."
Атос спросонья: "Кто тиранит кошку?!
Портос: "Здрав-жлав! тьфу! падла, брысь!"
Иваныч: "Дайте, б.., поспать немножко,
С утра в седло..." Никич: "Не матерись!..
Я только что во сне сей слышал голос.. "
Атос: " Попович - спать! А ты - нишкни!
И не дай Бог, с манды заморской волос
Не досчитаюсь... Арамис, ты вник?"
Глава пятая
... "Я в садочке была, я цветочки рвала,
Я веночки плела, я подружек звала:
Вы, подружки мои, вы придите ко мне,
Нарядите меня, как невесту к венцу..."
Никитич печь царапнул деликатно:
"Икс'юз ми... силь ву пле... и, как там, плиз.
Ваш тембр - прямо сельское бельканто...
Слегка похож на поросячий визг...,
Да это ничего, душа - как птица,
Не петь не может даже взаперти...
Но даже петуху еще сон снится,
А сон солдата - свят, как ни крути...
Я был бы вам признателен до гроба,
Когда бы вы заткнулись на часок.
Не то мы с вами пострадаем оба,
Уж вам-то ведомо, Атос бывает строг...
Я даже вам дуэт потом составлю...
Пройдем за баню... ляжем в лопухи...
Осмотр Вас, произведенный даве,
Родил в крови пожар, а с ним - стихи:
Я помню это чудное мгновенье,
Когда, чихая, Вы явились мне..."
Атос: "Никич, держись на удаленье,
Не то присядешь сам в карантине.
Хрен выспишься, то песни, то амуры...
Никитич, выдь-ка. И не прекословь!
Пройдись в сарайку, что ли, глянь, как куры,
А мне с мадамкой надо пару слов.
Мне ведомо, madame, насколь вы лживы.
Прошу вас, зарубите на носу,
Что не позволю разлагать дружину,
Не то ваш карантин пройдет в лесу.
А там бывает разное, к примеру -
Я ж к вам по старой памяти, без зла... -
Вот стоит вам зверушкам сделать нервы и -
Се ля ви. Поняли?" "Поняла..."
"...Двенадцать... тридцать семь..." - Портос тягает
Валун заместо гири во дворе.
Блестит на солнце пот, росой играя...
"Каких рождает Русь богатырей!.."-
В окне - едва прикрытая миледи.
Иваныч в голубятне почту ждет,
Атос границу бдит, в обед приедет,
Никитич на болоте утку бьет.
Чуть обнажив плечо из-под сорочки,
Шарлотта томным взором повела...
"Как Вы меня несли, как коршун квочку,
Я прямо чуть от Вас не родила."
Попович закраснелся, как девица:
"Прошу пардону, ежли что не так,
Нам приказали... не взирать на лица,
Пресечь ползучий натиск на местах...
Надеюсь, не помял Вам тувалеты,
Манерам не обучен... как медведь..."
"Ах, что Вы, я прощаю Вас за это,
Синяк... Вы не могли бы посмотреть?"
"Не велено... пардоньте-с... нам не можно..."
" Да полно, вот, чуть-чуть левей пупка...
Я вовсе не опасна... О, mein Боже!
Идите же, не видят нас пока..."
Увидев, как подол ползет все выше,
Портос, зажмурясь, кинулся бежать.
Вслед ржали кони, кот на скате крыши,
Качался лес, от хохота дрожа...
"И тут не вышло!" - Анна пнула лавку
В сердцах, от боли закусив губу, -
"Теряю навык... пенсия... отставка... а эти девственники... пусть горят в аду..."
Глава шестая
Иваныч почту изучил: "Те ж бредни...
Букв много, а бумага дорога,
Народец пьет... гляди, пропьет обедню,
А мы не можем вычислить врага..."
Спускаясь, услыхал звон, мат и топот:
"Алешка на засеку полетел..."
Констанс вдруг вспомнил... мягкость ейной попы...
Ступеньку больно гульфиком задел,
"А эта - с гневно вздетой тонкой бровью...
Огонь! Как бойко языком мела!
Её бы... не, так, чисто для здоровья,
Петровна б стопудово поняла...
Атос ей муж. И друг. Вот это минус...
Но - бывший. Это несомненный плюс.
Я ж должен инфу собирать про вирус,
А с мужиками после объяснюсь...
В конце концов, вон, лекари в Европе
Эксперименты ставят на себе.
А мне судьба - на аппетитной попе...
В Москву - отчет, рискнул, мол, и т.д. ...
- Madam! l want... l have to ask some questions!
- Оставьте, не коверкайте язык...
Я все скажу, мне с Вами будет легче,
Супруг мой бывший, он такой... muzik...
Ни обходительности, ни манер, ни шарма.
Ни Вашей юности... ах, запах юных лет!
Я Вам откроюсь, между нами - карма.
Fatalite'! Fate! Рок! Спасенья нет!
Придите же, mon cher, в мои объятья!
(О, mamma mia! неужель срослось...)
Схватите меня! Разорвите платье!
Ах да, сорочка, боже, Вы - колосс!"
- "Иваныч! ... Ах ты, сукин сын, мальчишка!
Нельзя на день оставить одного,
Уже к бабце пристроил свою шишку...
А Вы, мадам, прикройте... естество..."
- "Я объясню, Атос... " - "Ну-ну, давай, попробуй...
Я, прям, от нетерпения горю.
Не дай Господь, ты подцепил хворобу,
С Портосом я еще поговорю,
С какого перепугу пост оставил...
А вы, мадам, за печь. И тихо там!"
Атос фузею в уголок поставил
И лег, на лавку постелив кафтан...
Глава седьмая
... "Когда мы были на войне, когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей любимой или о жене,
... Как ты когда-то мне лгала, как ты когда-то всё лгала,
А сердце девичье своё давно другому отдала..." -
- "Иваныч!" "Что, Илья?" " Сгоняй за водкой."
"Так на сто верст вокруг - сухой закон,
Ты ж сам велел..." "Плевать. Найди хоть стопку.
В любом селе есть свой контрабандон..."
- "Илюша, ну прости, ну бес попутал,
Я ж как тебя увидела вечор,
Всё сразу вспомнила, все годы - до минуты,
Я ж одного тебя люблю. И до сих пор...
... "Не пиши мне про любовь, не поверю я,
Мне вот тут уже дела твои прошлые..."
- "Я ж так тебя ждала, в окно глядела,
Почто ж не едет ненаглядный мой...
А он прилип, как банный лист до тела,
И нагло овладел твоей женой,
Я и сорочку для тебя надела,
И песни пела те, что любишь ты.
При встрече испужалась, было дело, -
Так от нежданно сбывшейся мечты...
Позволь мне утолить твоя печали,
Не будь так строг, надменен и жесток..."
"Ша!" - передернул Муромец плечами, -
"Жизнь твоя, Анька, - тонкий волосок,
Еще раз сбрешешь - вот те крест, повешу.
Иль за хвосты конягам привяжу.
Твой батька так любил себя потешить...
А я все годы за тобой слежу.
Была бы ты простой распутной бабой,
Да пес с тобой, таких не перечесть.
Но ты ж всегда имела - и не слабый! -
Confidence..., тьфу! - подметный интерес,
Европа, вон, слегла и еле дышит.
Гешефт упал на бабье ремесло?
Поведай с толком, я хочу услышать,
На кой тя ляд в Рассею принесло?"
"Ну что ж, тебе скажу... В Москву хотела.
Найти князька с мошной и - на покой.
Покуда не совсем одрябло тело,
Пожить женой, не лярвою какой...
Доставщика мово вчерась ты выгнал,
Вот и пришлось искать среди твоих.
Не вышло, значит, не судьба, как видно.
Но глаз у них горел у всех троих!"
"... Вот и пойми вас, баб... У тя ж все было:
Богатство, муж... и слуги, и почет,
На кой ты хрен тогда меня травила,
Чего ж те не хватало-то еще?"
"Прости, Илюша, молодую дуру,
Хотела, чтобы ты мой только был,
Дитя б родить, да берегла фигуру,
В изменах сознавалась, чтоб не бил...
А травки были - для мужчинской силы,
Из пра-прабабкиного сундука,
С заварками, то - да, переборщила,
Рецепт питья истерся за века..."
"Ну-ну... поёшь, хоть век сиди и слушай,
Утрись и успокойся, не казню.
Но - не пущу. Французы жрут лягушек,
И это есть проблема. Объясню:
Пришла на Русь неведома доселе
Зараза, от которой чих и жар.
От тех, кто ентих жаб без меры ели
В голодных ваших всяких Парижах.
Поскольку баня мало помогает,
Народ, как оглашенный, водку жрет.
А государство оттого страдает,
В казне - дыра и деток недород.
И посему заслон поставлен прочный,
Граница для болящих на замке.
Тебя с твоими чихами я точно
Отправлю восвояси налегке."
"Да разве ж я больна?" "А кто чихал-то?"
"Так дух от вас... попробуй не чихни!
И в доме - стыд и срам..." "Ну ты нахалка..."
"Без бабы распустились вы одни.
С коня - за стол, потом в постель. В палатах
Твоих прислуги было - не пройти.
Вы сами-то принюхались, ребята.
Тут вирус сдохнет, только подлетит.
Повремени услать меня обратно,
Давай, я в дом... ваш... хлев или сарай
Сначала превращу, вас в вид опрятный
Верну, а после - хочешь, отсылай!"
Глава восьмая
Проснувшись утром, граф Рошфор впол-глаза
Свои "апартаменты" оглядел:
У печки - молодуха с пышным тазом...
"Весьма tr'es bien... да что там, very well!" -
Коса - в ложбинке между полушарий...
Граф одеяло выше подтянул,
Припомнив баб французских бестиарий,
Слюну от вожделения сглотнул,
Две пары детских пяток на полатях...
Кот кругломордый шторку теребит...
А у стола босой мужик патлатый
Со штофом приготовленным сидит...
"Вставай, мусью Клистир... тьфу, Калиостро,
Поведай, в нашу глушь откель и как?
Да не вздевай портки, у нас все просто,
Ты первачу с утра аль молочка?
"О, mon ami, merci... вельми понеже,
РюскИй гостеприимство... пить водкА..."
("Не по себе... как клоун на манеже,
Взгляд острый и хитрой у мужика...")
"Ну, будь здоров, сейчас все пьют за это,"
"Mon due! Madame, скорей! кусать, ам-ам!"
"Тьфу, ты ж вчерась гутарил што ты лекарь,
Наш пил, как будто пьяниц атаман...
Об прошлый год помёр, а тут кака-то
Болячка объявилась на Руси,
Пришел указ: сидеть, мол, всем по хатам,
А дел - завал, то сеять, то косить,
Теперя на табе, Клистир, надёжа,
Моя уж по соседкам разнесла,
Что дохтур объявился,.слава Боже,
Глянь, эвон, собралися, несть числа."
"Я есть предмет... я делать живой статуй...
Я мочь бабушка делать молодой..."
"Да нам такие штуки на хрена-то?
Ты нам скажи, как справиться с бедой,
Аль давеча сбрехал моей хозяйке?
Ты зенками-то так не мельтеши,
Тогда не обессудь, возьмем за яйки
И на "кобыле" вздуем от души,"
"Non! о, mon due... je pas... так нет Европа..
Я... prince Moscоu... везти magic бальзам..."
"Короче, или лечишь или - жопа,
Судьбу, как бабу, выбираешь сам..."
"Я есть согласен, только на граница
Ваш грубый, дурно пахнуть, солдафон
Забрал лекарств... и мой... merde... по-мо-щни- тса...
Помочь вернуть - я всех лечить... Come on!"
"Лекарства отобрали? а не брешешь?
Хотя кум тож со спиртом погорел...
Ну что ж, пойдем, пройдемся ходом пешим,
Да поспрошаем, што за беспредел."
"Куда вы с пьяных глаз!" "Замолчь, Матрена!
Не делай...ик...мне на проборе плешь,
Пошли, нехай предъявят нам резоны,
А то ишь... ик... сатрапы... пес их ешь."
Глава девятая
Распарившись, как раки, после бани,
В исподнем, белом как альпийский снег,
Сидят богатыри, не слышно брани,
И соловей щебечет на сосне...
Сидят рядком, лениво точат лясы,
Что чистота для здравия важна,
Что бражка - ну совсем не лучше кваса,
А баба в доме всё ж таки нужна...
Зевают в ожидании обеда...
Один Атос угрюм и молчалив.
"Развалит службу, завтра же пусть едет.
Не то передерутся... кобели.
Уже вон, Аннушкой её почали кликать,
А та и рада, как бы услужить,
Порхает... будто пляшет "гоп со смыком",
Тут и мертвец в гробу не улежит..."
С проселочной дороги, идущей от ближайшей деревни, послышался постепенно приближающийся шум. Соловей на ветке вопросительно замолк.
На заставу надвигалось облако пыли, в котором богатыри, выйдя на крыльцо, сначала разглядели лошадиную голову и над ней - болтающуюся из стороны в сторону человеческую, следом - десятка два босых мужиков в посконных рубахах. Стали различимы голоса. В нестройном хоре смешались "Аллонс энфант де ла патрииие...", "Шумел камыш, дереевья гнуулись..." и "Гоп, кума, нэ журыся, туды-суды поверныся..." Жалобно вскрикивала гармошка, пытаясь играть все мелодии разом...
Атос:
"Кто скажет, что сие виденье значит,
Собственноручно из НЗ налью."
Портос:
"Я где-то уже видел эту клячу...
И тело сверху, вроде, узнаю..."
Арамис:
"Пойдем, портки наденем, неудобно,
И несолидно, всё ж таки, народ..."
Д' Артаньян:
"Хор "пятки" на гастроль... запойносбродный,
Куда их из деревни-то несет?.."
"А поутру они-и просну-улись..."
"Лётендард санглан ест леве-е-е!"
Миледи с чугуном борща споткнулась,
И мысли зароились в голове...
В окно взглянула: Никич нюхал розу,
У Д' Артаньяна дергалась скула,
Попович нежно обнимал березу,
Что у дороги только что росла.
Засунув глубже кулаки в карманы,
Пошел навстречу мужикам Атос.
В их вожаке узнала графа Анна
На кляче хлопа, что ее привез,
Мозг Анны, изворотливый и острый,
От перенапряжения завис:
"Рошфор!.. и здесь!.. так быть не может просто...
За мной... пролез... кардианальный глист...
Охвачена почти животным страхом,
Метнулась серой мышкою за печь.
Присела на топчан... "Стоп. Назревает драка.
И что-то ж можно из неё извлечь...
Спокойно, девушка, возьмите в руки нервы,
В партере место ваше - у окна,
Занятно, дама пик вы или червы,
Посмотрим на финал сего кина..."
Глава десятая
"Здорово были, труженики тыла.
К чему весь этот дефиле-парад?
Давно ль над вами шефствует кобыла?
Почто вы так наклюкались с утра?
Конечно, нам тут, на краю Отчизны,
Немного скучновато, но указ
Сидеть по хатам - не от праздной жизни.
Так что - домой, по бабам, весь вам сказ.
Откуда-то из-за лошадиного крупа:
" Ты нам, начальник, шибко тут не очень!
Нам лекарь... да, вот ентот, рассказал,
Что ты его асс..., девку держишь, в-обчем,
И воз лекарств целительных зажал!
Клистир! Чаво молчишь, али уснул там?
Я ж говорил, яму не наливать..."
Кто-то из толпы тыкает лошадь в зад, кобыла взбрыкивает, Рошфор едва не падает, но просыпается и хватается за эфес шпаги:
"Je suis le comte Rochfor! Я высечь смута!
Прочь руки, Ham le Russe! С плеч гольова!"
"Вот, ёпта! Митрофан, чаво он лает?"
"А я чо? Дал ночлег, пустил за стол,
Всё по обычаю... А ён вишь, б..дь какая,
Чуть под цугундер нас не произвел..."
Атос:
"Пустите, мужики, и шпагу дайте.
За вами вон, уж бабы прибегли.
Ты, Митрофан, скажи своей хозяйке
"Спасибо", взять шпиона помогли."
Портос:
"Да это ж всё знакомые мне лица!
Вiтаю вас! Не? Правильней "bonjour"?
Разоблаченный граф Рошфор вдруг наклоняется, пачкает перчатку в дорожной пыли и на груди Поповича рисует крест. На белой исподней рубахе остается грязный след.
"Что это?!"
Атос:
"Алексей, не материться!"
Рошфор:
"Се место, в кое я вас поражу!
Верните шпагу, если люди чести!
Закончим наши счеты прямо здесь!"
"Да нет базара, тока стой на месте,
Я щас за палицей схожу, она в избе."
"Алеша, брэк! Граф, карта Ваша бита.
Гешефт от Вашей смерти - пуд проблем,
Вот от бесед о том, о сём - прибыток,
А Анна потолмачит нам, тре бьен?"
Глава одиннадцатая
Услышав диалог Рошфора с мужем,
Миледи поняла: пора бежать.
Ей встреча с графом - как вчерашний ужин.
Все сдаст, коли умеючи прижать.
В походное свое переоделась,
Харчишек покидала в узелок,
"А ведь с Ильей, глядишь, да вышло б дело...
Ить он все помнит... жаль, простить не смог."
Взяла из сундука рубашку мужню,
Что всех других и мягче, и белей...
По стенке, тенью, пробралась в конюшню,
(Спасибо папе, выросла в седле),
Взнуздала тонконогого каурку
Иваныча (мальчишка был неплох...)
Накинула, чтоб ночь не мерзнуть, бурку
И - чуть не с места, в мах, через заплот, -
Коню на ухо залихватски свистнув,
Прижавшись к шее, бросив удила,
По бездорожью, прямо полем чистым
Умчалась вглубь России, как стрела...
Лишь взглядами, опешив, проводили
Столб пыли, растворившийся вдали,
Богатыри... "Илья, что это было?"
"То Анна..." - усмехнулся: "Кобели..."
"Вот это баба... Только ж борщ варила,
Портки стирала, избу прибрала..."
"Промчалась, как... ну, прямо как на крыльях,"
"Она у батьки в табуне росла...
Твой конь под ней, Иваныч, ты не сетуй,
С убытка и прибыток. То - с меня,"
"Я догоню!" " Поймай сначала ветер,
Ты что, не знаешь своего коня?
Пусть скачет... Вроде телом не больная,
Ну разве что на голову слегка...
Ишо увидимся, куда летит, мы знаем,
Пускай, Иваныч, князю голубка.
Не мешкая пусть шлет сюда замену.
Что взяли мы шпиона, извести,
Сбивавшего крестьянство на измену,
Что есть резон в Москву его свезти."
"Какую женщину, Илья, ты не приметил!.."
"Замолчь, Добрыня. Не твово ума...
Ты баб не разбираешь, вот и еть их...
Идемте, граф, тюрьма, чай, не сума."
"Я много знать проделки этот дама,
Она умна, жестока и хитра..."
"Алеша, брат, запри-ка его в бане,
Он пьян еще. Проспится до утра."
"Я должен был найти ее где можно,
Я полючиль заданье кардинал!
Вернуть или убить, что меньше сложно,"
"А тут и сам, как кур в ощип попал..."
"Je suise soldat! Мой есть приказ, бумага!"
"Тре бьен, порядок должен быть в делах,
На всякий шаг иметь бумагу надо,
У нас без них не ставят даже плах..."
Рошфор запнулся о порог ботфортом:
"Плах - для преступник!", - дернулась скула...
"Тут вишь, мусью, какой выходит фортель,
Она-то наш закон не перешла...
А ты - лазутчик, пересек границу,
Убивство мыслил, наблюдаешь нить?
Сельчан смущал на власти ополчиться,
По сути - бунт крестьянский учинить.
Не хошь, а замаячит тетка в белом
И дыбы заскорузлые ремни.
Но то не наше - княжеское дело.
До смерти не помрешь. Поди, вздремни."
Глава двенадцатая
... Каурка выбился из сил. Уже смеркалось.
Блеснула речка лентой на траве
В закатном солнце - на зеленом алой...
Вновь мысли заметались в голове.
Миледи спешилась, пошла усталым шагом,
Каурого ведя на поводу,
Наполнились глаза нежданной влагой,
"Судьба ведет... иль я ее веду?.."
Вброд речку перешла. По-над обрывом
Из плавника собрала костерок,
Шатром над головой нависла ива,
"Вот тебе, Анька, новый поворот...
Да круче прежних... И какой по счету...
Следов от слез не видно на воде.
Судьба была известна звездочету,
Что жил когда-то у отца в Орде,
Он уверял, что я любимой стану,
Что счастье стороной не обойдет,
А вот и сам с отцом в Сибири канул,
И я... как птица, что гнезда не вьет.
напевает:
Сок сочится, как водица
По коре...
Кровью дерева умыться
На заре,
Закружиться в песнях древних,
Заплясать,
В косы волосы деревьи
Завязать...
Я сплету венок, от берега
Толкну...
Рвет ведьмица-кочерега
Синь-волну,
Тянет ветки, хочет девицу
Схватить,
Под водой младой мне девице
Цвести,
Да из глубины холодной
Словно смерть
В ночь Купалы песни-стоны
Свои петь..
Спустилась ночь. Затихли птичьи трели.
Стреноженый, бренчит уздою конь,
Звезда сорвалась с неба и сгорела,
На воду блик отбрасывал огонь...
"Припомнилась ведь... Девки песню пели,
Когда с Ильей рабой его жила.
Как я тогда убить его хотела,
Месть замышляла, ночи не спала,
Взял девкой в дом по княжескому праву -
Силком, как завоеванный трофей...
Отец пришел за данью и за славой,
И сам от русских не унес костей...
Князь честь сберег. Крестил, потом женился,
А молодой - любви да ласки дай!
Сорвал степной цветок, а не спросился...
Хотела ему смерти... это да...
Ведь он был первый... Как слепой от страсти,
Кабы стерпелась - сына б родила...
Спросить бы звездочета: это ль счастье,
Которое сама не сберегла?..
Глава тринадцатая
Не коротко-не долго едет Анна ,
С опаской сторонясь больших дорог,
В надежде просыпаясь утром рано,
Что все простит ей строгий русский Бог.
Припоминает долгие молитвы
В монастыре, где свадьбы дня ждала,
И на иконах от лампадок блики,
Когда в Крещеньи Анной родилась...
Зашла однажды в дряхлую часовню,
Открывшуюся средь лесной глуши,
И в полумраке запустенья сонном
Проплакалась, смывая грех с души,
Со страстью и смирением молилась,
Не помня слов и сразу всем святым...
Отъехала едва - и заблудилась.
Каурый продирался сквозь кусты,
Густую поросль раздвигая мордой,
И вышел на избушку у ручья.
"Кто б ни был ты, впусти, хозяин добрый!"
Дверь заскрипела... "Ну, входи. Ты чья?"
"Ничья, как будто. Странник одинокий,
Случайно заблудилась, уж прости,"
Смотрел на Анну старец ясноокий:
"Заблудших не гоню. Господь простит.
Он всех незримою рукою водит." -
Усмешка притаилась в бороде, -
"Ко мне сюда случайные не ходят,
Токмо по делу аль в большой нужде..."
"Нужды-то нет... Проголодалась разве,
Да ты и сам не больно-то богат,"
"Садись к столу. Нужд много, самых разных,
Не всякий знает, в чем его нужда.
Ты счастья ищешь... мыслишь его в злате,
В опоре крепкой, в бабьей красоте,
Извилисто, не думая о плате,
Блуждаешь - свет кругом. А - в темноте..."
"Ты верно всё сказал, мне даже страшно..."
"Да ты не бойся... Ешь, потом поспишь,
Не шибко-то изысканное брашно,
Но, Аня, тут Рассея, не Париж."
"Ты что, колдун?" "Живу на свете долго,
Блукал, как ты... Все истину искал.
Пришла пора - прозрел, все в руце Бога,
Когда уж побелело на висках.
Ушел в леса, жил со зверями зверем,
Молился, с искушеньями борясь,
Воздал Господь убогому по Вере,
Часовню взвёл, где ты была вчерась...
Поспи. Как соберёшься - так и с Богом,"
"А про Париж ты, отче, как узнал?"
"Да просто... говоришь ты в нос немного,
Tu parles comme a Paris, pardonne-moi.
Едва ли доведется попрощаться,
Скажу: судьба, конечно, сильно бьет,
Но - не ропщи. В Париж не возвращайся,
Здесь твое счастье. Жди. Само найдет.
А мне пора." Шагнул и - словно не был.
"Труды не ждут." Звон тишины в ушах...
Тут Анну сон сморил. Приснилось небо
И мечущейся птицею - душа...
Глава четырнадцатая
Иванычу из табуна пригнали
Хорошего гнедка степных кровей,
Граф рассказал, что знал, о кардинале,
Пришла замена и - а зохн вэй! -
Чуть свет, едва петух прочистил глотку,
Позавтракали плотно, собрались.
Постремянную выпили по стопке
И на восход, в столицу подались.
"Не спеть ли?" "А чего ж, Илья, не спеть-то,
Ты только в сердце не держи..." "Забей..."
"Ты ждешь, Лизавета,
От друга привета
И не спишь до рассвета,
Все грустишь обо мне..."
Попович и Иваныч подхватили,
И полетела птицей в вышине:
"Одержим победу,
К тебе я приеду
На горячем боевом коне,
Одержим победу,
К тебе я приеду
На горячем боевом коне!"
Со взгорка небо - необъятно-сине,
Курчавятся подбрюшья облаков...
Эх, хорроша ты, матушка-Россия!
И жить просторно, и дышать легко!
... Рошфор намедни проигрался с треском -
Поместье, титул, шпагу и мушкет -
Портосу в "подкидного" и в "железку".
"Теперь и возвращаться смысла нет,
Здесь надо новую карьеру делать...
Как это... "Бью челом, великий князь!
Вельми сметлив, хитер, пронырлив зело..."
"Мусью, не спи, поторопи коня!"
.......
Привалом встали на лесной опушке,
К обеду наварили кулеша.
"Мусью, тебе мясца али лягушку
А-ля франсе?" Атос: "Попович, ша,
Присаживайтесь, граф, к котлу поближе,
Поснедаем, чем Бог послал." "Мerci,
Bon appetit, как говорят в Париже..."
"Будь здрав! Да мимо рта не пронеси."
Вдруг ветра шквал дугой деревья выгнул,
Шарахнувшись, сломали коновязь
С испуга кони. "Вот нечистый идол,
Не дал людям поесть ... А ну, вылазь,
Ущербный отпрыск племени ногаев,"
"C'est quoi?" "Да уроженец этих мест,
Шатается, проезжий люд пугает.
А раньше брал с пугливых за проезд..."
Со свистом, гиканьем - промчалось. "Вот, недужный.
И бит, и отсидел - все толку нет..."
"А изловить?" "Кому он на хрен нужен,
Сам явится... фольклорный элемент."
"Здоров, Илья!" "И здоровей видали...
Что хулиганишь? Напугал коней,"
"Да скучно, ездить вовсе перестали,
Сижу в дупле, как сыч в карантине...
Сослепу не признал да и свистнул сдуру,
Чтоб навык от безделья не пропал,
У баб проблема, как сберечь фигуру,
А мой-то уникальней капитал...
Чуток не рассчитал, так то с отвычки,
Давайте выпьем, за обед - винюсь,"
"Ну ты шельмец! Налей ему, Никитич,
Ить Соловей, хоть и разбойник пусть,
Да прекращай терзать народу нервы!
Ты ж где-то в глубине души - артист.
Свисти попсу, али шансон, к примеру,
Осваивай художественный свист!"
"А че, я и смогу. Братва, послухай:
"Я бык в законе, тока на бобах,
Сижу в дупле, ни разу не "под мухой,"
А дальше - типа "соло на губах"!
"Во-во, пойдет, такое время ныне,
Как чукча - "что увидел, то пою",
Народ счас всё одно на карантине,
Найдешь аудиторию свою."
Глава пятнадцатая
"Как при лужке, при лужке,
При широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле.
При знакомом табуне
Конь гулял на воле.
Ты гуляй, гуляй, мой конь,
Пока не споймаю,
Как споймаю - зауздаю
Шелковой уздою.
Как споймаю - зауздаю
Шелковой уздою..."
Летит над полем песня удалая,
Доколе глаз хватает - ковыли...
Вольготно ветер по верхам гуляет,
И жаворонок песней веселит,
Березки на пригорках - чисто девки,
Собравшись за околицею в круг,
Парням-дубкам поют свои припевки,
А те - сошлись в кулачной грудь на грудь.
И кони рвут узду, чтоб с ветром споря
Луч солнца проводить за окоём.
Равнина Русская! Твоих полей просторы
Не обойти ни пешим, ни верхом...
.........
... В излучине реки на косогоре -
Большое придорожное село.
Народ, поднявшись на ввозной торговле,
Живет разгульно, щедро, весело.
Тут что ни день, то где-нибудь гулянка -
От тещиных поминок до крестин.
"Атос, давай заедем, хоша в баньку,
Да церкву, матерь нашу, навестим."
"Добро. Устроим на день остановку.
А то француз наш чешется уже.
Алешка, слышь, мусью, парильщик ловкий,
Таких не сыщешь в вашем Париже."
Обедню отстояли в храме Божьем
И поскакали на почтовый двор,
Хозяин уж и рад: "Вот, братцы, дожил,
Не с кем провесть культурный разговор,
Все ентот карантин, будь он неладен,
За сколько дён вы первые ко мне,
И накормлю, и баньку вам наладим,
Совсем, ить, заскучал в карантине..."
"А женщина к тебе не заезжала?
Такая... ну... не нашей красоты."
Проезжих нет давно, вон и кружала
За неимением гостей стоят пусты."
"Что ж, встала жизнь?" "Ну не совсем, однако,
Ить, молодежь не признаёт замков.
Вон, ввечеру сего дни будет драка,
Заречье против наших мужиков."
"Кулачный бой - то дело, а, Илюша?
Кровь разогнать да косточки размять.
Пойдем и мы, а? распотешим душу,"
"Ну, коли старики решат принять..."
"А опосля, с устатку, да и в баню.
Мусью, ты с нами аль противу нас?"
"Я есть не трус! Я быль война с Испаний!"
"Только учти, там шпага не нужна."
Глава шестнадцатая
Под вечер запиликали гармошки,
На берег потянулись мужики,
Надев поплоше чистую одежку.
И старики - традиций знатоки.
Мальцы и бабы, кошки и собаки,
Всем надоело по домам сидеть,
И шамкающие беззубо бабки -
Собрались бой кулачный посмотреть.
Ватагой плотною со стороны заречной
Идут тех мест отпетые бойцы,
Уж на подходе расправляют плечи -
Офени, плотогоны, кузнецы.
Две линии друг против друга встали,
Частушками-задирками соря,
Открытые ладони показали,
Что нет в них ни каменья, ни штыря,
Доверенные на кресте клянутся:
Упавшего не бить, по ятрам тож.
Частушки всё забористее льются,
Друг дружку распаляет молодежь:
"Как у Фролки-кузнеца
Виснут сопли без конца,
Поскользнулся на сопле,
Нос оставил на земле."
"Митрофанка для потехи
Лбом в избе колол орехи,
Токо искры полетели,
Три избы округ сгорели."
"Как у вашего Федота
С утра на вечор работа -
Мух ловить, баклуши бить,
Ветер сеткою ловить."
"От восхода до обеда
Пров с Петром ведут беседу:
Один: "Бэээ!", а другой: "Меее!"
Башковитые оне."
"Был Ивашка на охоте,
Выбрал жабу на болоте,
Думал, будет мне жана,
Цаловал - а ни хрена!"
"Как в Заречье мужики
Задним-то умом крепки,
Из портков худых и в стужу
Ум их светится наружу!" -
Да всё с притопами, с толчками в грудь и плечи,
Да багровея от обидных слов...
"Ну, понеслась!" "Алешка, не калечить!
Гляди, чтобы мусью не занесло..."
"Поберегись!" - Портос шагнул, как цепом,
Сбив с ног не то двоих, не то троих,
Граф, в лоб поймав, махал руками слепо,
Покуда с новой плюхи не притих,
Никитич бил играючи, на выбор -
По уху, в грудь, в скулу, контрольным - в лоб,
Раскованно, не напрягаясь, с виду,
Как будто отбивая эскалоп...
Иваныч дрался яростно и страстно,
Как в самый важный и последний раз,
Врывался в ряд заречных без опаски,
На апперкоты и крюки горазд...
Атос, как сфинкс, стоял неколебимо,
Меняя стойки, бил с обеих рук.
Бравируя слегка осанкой львиной,
Срывал восторги баб и молодух...
На группки раскололся ряд заречных,
Могучим, быстрым натиском прошит.
Верховские всех встречных-поперечных
Мутузили задорно, от души.
... Садилось солнце за далекий остров,
Играли блики на речной слюде,
То там, то здесь заречные верховских,
Иль эти тех, обняв, вели к воде.
Оставив в прошлом старые обиды,
Трехкратным целованием клялись.
Найдя Рошфора, - "Жив, мужик, не выдал!" -
Герои наши в баню подались.
Глава семнадцатая
"Mon due... мой гольова... совсем как бубен..."
"Ну это уж как водится, пройдет...
Счас... лед на темя, нешто мы не люди.
Кто сразу не помёр, тот не помрёт..."
"Зато, считай, прошел проверку боем,
Кулачка, брат, на вшивость лучший тест.
Как к князю призовут, пойдем с тобою,
Ить он Людовику - внучатый тесть.
Почти родня. Не дрейфь, мусью, прорвемся.
Глядишь, еще придешься ко двору."
Дым из трубы, пропахший хвоей вьется...
"О, банька протопилась! Видишь сруб?"
Глава семнадцатая
Ой ты, баня-банька рублена,
Бревешко к бревёшку собрана!
Коль душа твоя продублена
Аль невзгодами ободрана,
Размягчит-распарит душеньку
Пар духмяный да на травушках,
Зачерпни ковшом в кадушечке
Да плесни на камни-камушки!
Зашипит сердито каменка,
Жар-туман застелет потолок.
Вспомнишь родных батю с маменькой,
Как на верхний влезешь на полок!
Как в руках горячих девичьих
Затрепещет сердце птицею,
Ты возьми дубовый веничек,
Что с листвою шелковистою,
Не хлещись, а обмахнись слегка,
Да душистым паром подыши,
А затем - эх, не устань, рука! -
Бей-гони печали из души!
Станешь легким аки дух святой,
Поддавай на камни из ковша,
Чтоб целебный травяной настой
От любых хворей пила душа!
Ой ты, банька, баня русская!
Мойся добела, душа грешна!
Коли в рай дорожка узкая,
Так и тьма чертей нам не страшна!
..........
"Ну, брат мусью, ишо осталась удаль?
Бери-ка шайку да надень треух,
Прошшупаем твою мякину, сударь,
Проверим русской баней галльский дух!
Да не робей, скидай свою одежу,
Аль голых мужиков ты не видал?"
"Мы мыться в тазик..." "Нет, граф, так не гоже,
Идем в парную... или ты не галл?"
Давай, Лексей, плесни кваску на камни,
Не стой, мусью, взбирайся на полок,
Ты прямо будто агнец на закланье.
Ох, хлебный дух пошёл... хоррош парок!
Ну как? Тре бьен? Вот то-то, брат-курилка,
Полезней бани средства не найти,
Всю хворь прогонит веником парилка,
И бесов тоже, Господи прости.
Дыши нутром, вдыхай парок целебный,
Пусть изо всех твоих сочится пор, -
Ишь, красный стал, как рак, а был-то бледный, -
Чтоб в теле - легкость, в голове - простор,
Тут все, как перед Богом, аки дети,
И князь, и смерд - все голые равны,
Так что, мусью, забудь об этикете,
А постигай обычаи страны...
Счас будем сечь тебя, ложись-ка, граф, на пузо.
От пяток до загривка и назад -
Давай, Алешка, разомни француза,
Чтоб чище стал, чем детская слеза,
И звонким, словно девичье монисто,
Чтоб вся подлючесть и коварство - вон,
Чтоб прибыл на Москву душою чистым,"
"Чегой-то он вопще лежит пластом,
Глаз помутнел." "Пошли, мусье,в предбанник,
Хорош на первый раз, кишка тонка,"
"Не уморился б... досмотреть бы ране."
"А ведь стерпел - замашка мужика!
Идем на воздух, ветерком обдует.
Ты узнаешь людей-то?" "Узнаю...
Я есть на этот свет еще?" "Шуткует...
Как звать тебя по имени, мусью?"
"Маман назваль Андрэ..." "Андрюха, значит."
"По рюсски "мужественный..." "Тут и спору нет,
Мужик!" "Гляди, Илья, он плачет...
Что плачешь-то?" "Мой имя... много лет -
Рошфор пойди, Рошфор убей... обрыдло,
Собачья жизнь, собачье ремесло..."
"Вот, брат ты мой, когда душа раскрылась,
Вот где тебя до донца проняло,
Раскаяться - то никогда не поздно,
А слезы покаяния - не стыд.
Господь, конечно, Он - Владыка грозный,
Да всем прощает... И тебе простит.
Облегчи душу, кто ж тебя осудит.
Глянь, выбрызгало звезды над крыльцом...
Пойдем, Алеша, пусть один побудет.
Наедине с собою. И с Творцом..."
Глава восемнадцатая
Девичья
Ой ты, речка-ручеёк,
Быстрая водица,
По воде плывет чирок -
Раненая птица,
Хочет в небо полететь
За родимой стаей,
Острая стрела в крыле
Не пускает...
Плещет буйная волна,
Больно бьет о камни,
Застилает пелена -
Ясный взор туманит.
Птица хлопает крылом,
Да взлететь не может.
Скрылась стая за холмом,
Не поможет...
Рвется сердчушко чирка,
Ввысь летит за клином,
Сносит птицу в перекат
Непреодолимо,
Кобылицей золотой
Солнце в небе скачет,
Ива шелестит листвой,
Словно плачет...
Кружит в омутке листок -
Только был - и скрылся...
Вышел любый за порог,
С милой не простился,
Глубоко сидит стрела
В теле бедной птицы,
Мне без одного крыла
Не летится...
...........
С хозяином простились спозаранку,
"Бог вам попутчик!" - вслед махнул старик.
Рошфор, Андреем ставший после баньки,
Вдруг снял и бросил в сторону парик,
Как будто навсегда простился с прошлым,
Ночным раздумьям подведя черту.
Вдохнул.. и выдохнул. Легко вскочил на лошадь.
Одр отдохнувший выдал звонкий пук.
Никитич молвил: "Что ж, на то и жопа."
Сдержав смешки, коней пустили в рысь.
Попович нежно по спине похлопал:
"Найдем коня, Андрюха, не журись."
...............
Где только был листок - "Нет, невозможно!" -
На темной водной глади вдруг возник -
"Атос? Илья... почти на жизнь моложе..."
Рукой глаза прикрыла... "Просто блик..."
Каурый потянулся мордой к Анне,
Заждавшись. Ткнулся ей в плечо слегка.
Неловко оступясь на черном камне,
Она упала в воду. Глубока
Под ивушкой студеная водица,
И ветви - низко... а ведь не достать...
Забилась Анна, как из песни птица,
А омуток не хочет отпускать...
Намокнув, стала бременем одежда,
Сжал сердце мертвой хваткой цепкий страх,
Царь водяной добычу крепко держит...
Отчаяния крик вспугнул в кустах
Сизую горлицу, лесную голубицу.
С гнезда сорвавшись, та умчалась прочь.
Хлебнув воды, подумала: "Не сбыться...
Солгал старик..." и провалилась в ночь.
...........
Пришла в себя - опять в лесной избушке,
Сквозь щели в ставнях лунный свет течет,
Набита свежею травой подушка,
Размеренно в углу поет сверчок...
"Жива... жива! Но как?" Тепло под буркой...
"Во всем сухом... и запах чабреца..."
У изголовья - ковш с питьем на чурке,
Храп лошадей и говор у крыльца...
"Не говор, песня... и напев былинный,
Такую пели, вспомнив о былом,
Дружинники, пуская в круг братину
Сойдясь на пир за княжеским столом..."
...............
"Эх, и разгулялись молодцы да
Во широком полюшке...
Ох, и разудалые да
В битве с лютым ворогом...
Поднялося воронье черно
Да над степью-матушкой...
Словно сажа с пепелищ
Застила нам Божий свет...
Полетели стрелушки
Ой да все каленые...
Стали молодцов клевать,
Словно злые коршуны,
А как вслед за стрелами
Задрожала мать-земля
От глухого топота
Многих тысяч лошадей...
Как сошлися молодцы
С вражьей силой темною,
Зазвенели сабельки
О мечи булатные...
Полетели головы,
Полилася кровушка,
Наша с басурманскою
На земле смешалася...
Ой да будет жаркий пир
Воронам - стервятникам,
Коли дрогнет силушка -
Сила богатырская,
Да не дрогнет силушка,
Сила богатырская -
То землей родимою
Сила умножается,
Высоко над полюшком
Встало солнце красное,
Налетели соколы,
Разметали воронов,
Словно тучи темные
Гонит ветер удалой -
Так и орды вражии
Гонит сила русская.
Только степь широкая
Вся людьми усыпана,
Голосами раненых
Стонет она, горькая...
Конскими копытами
Травы сплошь повыбиты...
Но политы кровушкой
С новой силой вздымутся..."
И голос Анна без труда узнала...
В мужской рубахе, босиком - как есть -
Из дома выбежала на крыльцо и встала...
"Илья... Но как ты оказался здесь?"
Глава девятнадцатая
Луны свет синеватый льется сверху...
Как птица-мать от глаз чужих гнездо,
Седой от мха, скрипучий, но не ветхий,
Два силуэта в тень скрывает дом...
Березкой тонкою - один. Могуч и кряжист,
Как дуб, - другой. "Ну, здравствуй, что ль... жена.
Вот, свиделись опять с тобой..." "Но я же..."
"Почти утопла...поднимал со дна..."
"Но как узнал ты? Как успел? Нашел - как?!
Ведь нет сюда ни тропки, ни пути..."
"Не знаю. Не искал... как будто вел кто,
Знать, непременно должен был найти.
Калика встретился в пути, старик убогий,
Напиться попросил - грех отказать -
Да подсказал, как скоротать дорогу,
Тропинку в гущу леса указал..
Благословил знаменьем Иисуса:
"Путям Господним исповеди нет..."
Свернули. Я зачем-то оглянулся -
Старик тот улыбался нам вослед...
А въехали - сомкнулся лес стеною,
Как будто вовсе хода нет назад,
Неладное случилось вдруг со мною,
Ожили прошлой жизни голоса:
То матушка простить ее просила,
То друг мой с малолетства, стремянной,
Другие... много... и всё с новой силой:
Что я неправо поступил с женой, -
С тобою, Анна. Клеветам поверил,
В изменах, черном сглазе, колдовстве,
Что порешил, как отрубил - не меря.
Что с них Господь уж стребовал ответ...
Вдруг горлица коню упала в ноги,
Как будто с покалеченным крылом,
Проехать не дает и манит, вроде -
С лесной тропинки в самый бурелом,
Своим сказал, чтоб ждали на привале,
И сам за голубицей повернул,
А голоса, в хор слившись, подгоняли:
"Скачи! Успеешь искупить вину!"
Услышал - конь заржал... потом увидел,
Как мечется каурый вдоль реки,
Под ивою - круги на темной зыби
И в середине струйкой - пузырьки...
Прости мне, Анна. Слеп тогда был в гневе.
Загубленную молодость прости."
"Господь тебя простит, Илья... а мне бы
Не меньшей надо милости просить:
Что за отца хотела мстить. За гордость...
Что дитятко тебе не родила...
Что притворялась любящею долго,
А стать женой достойной не смогла,
Чтоб после выжить, измарала душу
В такой грязи... сказать не хватит сил,
Не сможешь, я пойму. Прости, Илюша..."
"Я знаю всё.. давно уже простил..."
В тиши особой, гулкой, предрассветной -
Когда уж месяц рожками поник,
Сближались медленно два силуэта...
И мир на время позабыл о них...
Глава двадцатая
Колыбельная Анны
Не лебяжьего пуха перина,
А медвяного шелка трава...
Под напевную песню-старину
Шелестит на рассвете листва...
Стих сверчок, не скрипят половицы -
Добрый дом не торопит зарю...
Спит мой любый, а сердце томится,
Не стучи, я ему говорю,
Пусть поспит он еще хоть минутку,
От тревог и забот отдохнет,
Сон его беспокойный и чуткий
Пусть и песня моя не прервет...
Солнца луч его веки целует,
Протянувшись к нему от окна...
Я беду отвела бы любую,
Только б знать, где таится она...
Дышит грудь его ровно и сильно,
Словно речки глубокой волна,
Спи, мой муж-богатырь, спи, любимый,
Пусть я больше не буду одна...
Пусть предутренний сон будет в руку,
Тихо-тихо молитву творю:
Чтоб избыть наше горе-разлуку,
Я сыночка тебе подарю.
Вот бы кончились свары и войны,
Чтобы вновь не тупиться мечу.
На плече твоем мне так покойно,
Что будить я тебя не хочу...
|
