Вкруг стола уселись прочно, надвигается ночлег,
Я читаю детям книжку под названьем Чук и Гек.
И как - будто из тумана возникаю я, не я,
Лес, зима, река и сани, дымный холод зимовья.
Словно ехала когда – то колеёй замёрзших рек,
Кругом горы, лес косматый, точно так, как Чук и Гек.
Вёл Гайдар повествованье и под стуки детских сабель
Выросло воспоминанье , как у берега корабль.
Горный ветер, снег хрустящий и холодный , трудный год,
Вечер трудный и печальный, отца дома у нас нет.
Год задался бестолковый, негде сена наскрести,
Маме, с Зорькою – коровой, в Совхакасию идти.
На Крещенские морозы даже дышла в дуги гнут
И вокруг не то что розы и берёзки не растут.
Говорит отцу, бывало, задорожный наш сосед:
«В недрах золота немало, жалко только мёда нет».
В доме есть лучок, капуста и картошка тоже есть,
Молочко даёт коровка и детишкам есть поесть.
Все сидим у самовара , мысли молча вороша,
Не едой, скорей беседой согревается душа.
На плечах отца фуфайка, если холодно в дому,
На мне брата гимнастёрка, кормит всех, мою сестру.
Отец мой, с одной ногою, впряг в кошовочку коня,
Посадили осторожно пятилетнюю меня.
Я одета кочерыжкой, повернуться нету сил
И неспешно, добрый Рыжка, по дороге затрусил.
Далеко бежит дорога, незнакомый санный путь,
Ох, постойте хоть немного, дайте ноги разогнуть.
|
