Об этой женщине блистательной доселе
не складывали песен и стихов,
с нахалом не стрелялись на дуэли,
очистившись молитвой от грехов.
Но, ей в любви клялись и предавали,
по горлу чувства полоснув ножом,
рвали с души одежды и пускали,
как нищенку, по свету нагишом.
А рвётся только там всегда, где тонко,
и шрамов на душе её не счесть.
Я б не простил, но и не тронул тех подонков,
что ей лгали безбожно, но причина есть.
Ведь, если б не было в апостолах Иуды,
то и Христу мессией никогда б не стать.
И если б не они, то мне вовек такое чудо
не повстречать, не полюбить и не познать.
От тюрьмы и нищенской сумы
ни один из смертных не привит…
И никто не знает из живых
антидота от земной любви…
Помню этот день до мелочей…
Дал отмашку вечный серафим,
чтобы словно старый пёс ничей,
стал навек я верным псом твоим….
Я от любви и ревности не режу вены,
не лезу в петлю если долго нет звонка,
я отбываю срок в многоэтажки стенах,
где тишина – ствол воронёный у виска.
Хочу покаяться, что мне она не снится.
Вот, так судилось на пути моём земном…
Хочу запутаться в её густых ресницах
пускай коротким, но приятным лёгким сном.
Её обидеть, как дитя, легко и просто,
её хранить от бед достаточно причин:
у этой женщины душа, как капля воска
дрожащим пламенем съедаемой свечи…
Когда небесный край испачкает закатом
парадоксальный спорный невидимка Бог,
мне б с этой женщиною - до рассвета рядом,
чтоб слышать каждый сердца стук и каждый вдох.
Я иным уже не стану никогда:
мир бессмыслен, если не вдвоём…
С нею – пусть горит моя звезда
и пускай погаснет без неё…
Кто там в небе? Будда иль Аллах,
иль Христос, прошу: пока живу,
дайте мне любить её во снах,
если не даёте наяву!...
|
