Ты будешь искать меня
с му́кой нездешней
в зыбучих рассветах и пенных приливах,
среди океанов лазурных безбрежных –
в каких-то далёких скалистых заливах.
Мой голос
ловить в завываниях ветра,
отыскивать след на песчаных просторах,
и словно на мускус кошачьей виверры
каким-то больным и измученным зверем
бежать,
и улавливать каждый мой шорох….
И кровь у виска
будет бешено биться,
внутри пробуждаясь с неистовой жаждой –
там станут мелькать всевозможные лица,-
мой образ тебе примерещится
в каждом…
В скандальном плену сокровенного бреда
мой облик случайной размытою тенью
в тебя окружающих пепельных средах,
как отзвуком сиплым
нелепых запретов,
проявится видимым лунным затменьем…
Припомнишь,
как мудрые нам говорили:
с любимыми-милыми не расставайтесь,-
в преддверии вечности – миг,
как мерило,
корнями и кровью внутри прорастайте….
Не вымолить нам вожделенного чуда,
тот свет исцеляющий хмарь поглотила,
священное слово осталось под спудом,-
в крови бесновалась стрелецкая удаль,
любовь пригвоздили –
померкло светило.
Пожалуй, всё верно,
судьба нам такая,-
застряли в груди её ржавые стрелы,
взращённое с болью в безвестии канет –
какая любовь,
коли сердцем незрелы…
Вращает нас, щепок, угрюмое стремя
гремучей тоски ядовитой, бездонной,-
и так, что до крови – несносное бремя….
Песком серебрится,
ссыпается время
раскаяньем поздним в пустые ладони.
|
