. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . …Но перестал дарить цветы он просто так, — не к случаю, любую женщину в кафе теперь считает лучшею. И улыбается она случайным людям — у окна и привыкает засыпать одна…
(Владимир Высоцкий. Вот она, вот она…)
Игра в куклы
На леске натянутой сердце моё
в ладонь твою бьётся так сильно,
как диски забавной игрушки «ё-ё»,
мучительно — невыносимо….
Паласом под ноги стелилась пушистым,
волшебным сверкала стеклярусом.
А ты упиваешься ролью фашиста,
как с куклой со мною играешься.
Вплетаются домыслы в россыпи слов,
таятся подспудно бесстыдно, –
шпынять добродетелью снова готов,
поверь — это страшно обидно!
Так хочется выплакать слёзы до дна,
отжать злую горечь до боли, –
не буду игрушкой! — уж лучше одна,
чем чахнуть в постыдной неволе…
Не слышать пространную бойкую речь,
пресечь все хмельные соблазны,
чтоб большей беды на себя не навлечь,
купившись на льстивые сказки.
На фоне обманчивых призрачных грёз
смотрюсь я глупышкой убогой, –
ты жёстко поставил ребром свой вопрос
и — лесом. Объезжей дорогой….
Не стану наложницей шатких надежд
под лозунгом лживым «forever», —
не прячется правда под ворох одежд
и даже под флёром паре́о….
Любовь — там, где истины светлая тишь,
к чертям все двоякие смыслы!
В безмолвии этом, как птица, пари́шь….
и к ангельской касте причислен.
Послесловие:
* «ё-ё» или Йо-Йо (Yo-Yo) – игрушка, состоящая из двух дисков, скреплённых между собой осью, на которую петелькой надета верёвка, работает по принципу маятника Максвелла за счёт кинетической и потенциальной энергий ** forever (англ.) – навсегда *** парео – большой тонкий полупрозрачный платок.
Ólafur Arnalds — Only The Winds (Только Ветры)
Саша Чёрный. Ошибка
Это было в провинции, в страшной глуши.
Я имел для души
дантистку с телом белее извёстки и мела,
а для тела —
модистку с удивительно нежной душой.
Десять лет пролетело.
Теперь я большой:
так мне горько и стыдно
и жестоко обидно:
Ах, зачем прозевал я в дантистке
прекрасное тело,
а в модистке
удивительно нежную душу!
Так всегда:
десять лет надо скучно прожить,
чтоб понять иногда,
что водой можно жажду свою утолить,
а прекрасные розы — для носа.
О, я про́дал бы книги свои и жилет
(весною они не нужны)
и под свежим дыханьем весны
купил бы билет
и поехал в провинцию, в страшную глушь:
но, увы!
Ехидный рассудок уверенно каркает: Чушь!
Не спеши —
у дантистки твоей,
у модистки твоей
нет ни тела уже, ни души.
, 
