Вновь прозевали мы весну.
Проспали волны в талых лужах.
Дрейфуя, бились о корму,
считая за два год супружья.
Иль просто позабыли мы
весенних дней благую негу,
и не торопимся, увы,
её откапывать под снегом.
Как жаль покрытого чела
в соборных золотых оковах...
Отравленной летит стрела,
и тонет в складках балахонов
забытых пепельных снегов,
сверкающих когда-то белым.
Уходит память под покров,
спокойно растворясь в тоннелях,
где рельсов нет, где слышен гул
шагов, когда-то торопливых.
Теперь не то, теперь бредут.
И не достигнув света, стынут.
И я, наивная, бреду,
мне ледяная кровь привычна,
ледышкою на вечном льду,
негероиней героичной.
И жду весны, жду талых вод
до хруста в потеплевших пальцах,
в обличье женском Ланселот
в вечернем обветшалом платье. |
