А вот это — скучная женщина,  — уже не шептал,  а  громко говорил Коровьев, зная, что в гуле  голосов  его уже не расслышат,  — обожает балы, все мечтает пожаловаться на свой платок.

    Маргарита поймала  взглядом среди подымавшихся  ту, на которую указывал Коровьев. Это была молодая женщина лет двадцати,  необыкновенного по красоте сложения, но с какими-то беспокойными и назойливыми глазами.

    — Какой платок? — спросила Маргарита.

    — К ней камеристка приставлена, — пояснил Коровьев, — и тридцать лет кладет  ей на ночь на столик  носовой платок. Как она проснется, так  он уже тут. Она уж и сжигала его в печи и топила его в реке, но ничего не помогает.