Материя сия бесплотна,
В руках нести ее нетрудно.
Рембрандт писал свои полотна,
А Моцарт изваял на струнах.
Божественная власть органа,
Пленительная нежность арфы. Еретики сожгли Джордано,
Но музыка — превыше мафий.
Фиорды Грига пахнут хвоей,
От них в душе моей светает.
Ах, музыка! Она не ходит,
Не ползает — она летает!
Смерть Джордано Бруно
Стоял на полке Виктор Боков,
точней, стихов поэта том.
Лежал в кровати лежебока,
и мысль пришла: что в томе том?
Не читан был поэт ни разу,
неинтересен, видно, был
бездельнику и лоботрясу,
и он стих "Музыка" открыл,
и прочитал: Джордано Бруно
живьём сожгли еретики.
Стихи души задели струны.
Он закричал: – Вот варнаки!
Ты только дай канальям волю –
они и Хокинга сожгут!
Жестокая у Бруно доля…
Убил б безбожников-паскуд!
Валерия Александрова
А связь органа с арфой вместе
С кошмаром тем поинтересней.
Кто на органе том играл,
Покуда орган догорал?
И кто в контексте эпитафий
Узрел деянья грозных мафий?
Неужто в тёмные века
Уже карала их рука?
Хотя, пардон, ведь арфы звуки
Ей свысока связали руки.
Еретики, поди, не знали,
Что злодеянье учиняли,
Под мафию кося, а впрочем,
От музыки балдели точно.
Один катрен создал поэт,
А вышел - полный винегрет.
Послесловие:
Джордано Бруно был сожжён а костре, как еретик, за ересь о множественности миров, которую католическая церковь считала особо опасной. Идею множества миров, населённых, подобно нашему, живыми существами, философ соединял с верой в то, что в этих существ после смерти вселяются души людей… Именно связь с верованиями, радикально размывающими христианскую картину мира, отправила философа на костёр. По приговору церкви, а не еретиков, как, судя по стихотворению, считал поэт Виктор Боков.
Очень интересная тема! Я когда-то тоже очень интересовалась, с тех пор как в школе мы писали изложение по этому поводу... Ну, вот я и соединила кое-какие старые наработки с Вашим посылом, присоединив ещё пару слов с сегодняшних позиций. Так что это не чистый экс, но всё же...
Давным-давно, да, классе так в шестом,
Мы изложение писали в школе,
Что был сожжён на Площади цветов
Джордано Бруно... «Умираю добровольно
Я мучеником, знаю что душа
С последним вздохом вознесётся к раю»-
В последнем слове даже не страшась
Он заявил... Я до сих пор не знаю,
Хотя прошло полвека с этих пор,
Когда узнала я об этой казни,
Как мог он слушать молча приговор,
И знать, что это был последний «праздник»...
По нашим меркам - глупости венец
В его ученьях находить крамолу.
Философ и мыслитель - он борец
Был настоящий с папским произволом.
Но с инквизицией не повезло.
А тут доносы дона Мочениго,
Ему запоминанья ремесло
Преподавал Джордано в стиле игр.
Но чем-то вдруг не угодил монах.
Кто знает, в чём размолвки той секрет,
И ощущая злобу или страх
Аристократ тот написал навет.
Шесть лет по тюрьмам, но неведом страх!
Он утверждал, что Бог в природе, в нас,
Свет Мировой души пронзает мрак,
Духовность с плотским связывая враз.
Всеобщий разум, гармоничный мир
Единство бесконечности вещей -
Он опроверг средневековый миф
Конечности Вселенной вообще!
Венецианский инквизитор вне себя -
Так много диких ересей, грехов,
Которые Джордано, мир любя,
Преподносил гирляндами стихов.
Он продвигал Коперника труды,
Которые расширил даже тем,
Что ратовал, средь прочей лабуды,
За множественность Солнечных систем.
Мыслитель позже в Рим перевезён,
Хотя венецианский светский суд
Не завершил дознанья, и при сём
Был обвинительный вердикт не крут.
Но в Риме рассудили: « Что за бред!
Какой ещё вам нужен аргумент?
Гельоцентрических систем в природе нет!
Искоренить крамолу сей момент!»
А Папа был великий гуманист -
Он учинить велел такую казнь,
В которой, люди, «Боже сохрани,
Чтоб человечья кровь не пролилась!»
В итоге - площадь, приговор, костёр!
А что, знакомы нам и в наши дни
Приёмы лицемерных властных морд -
Всё будет точно, как велят они...
Минуло больше четырёх веков,
А «детектив» к развязке не пришёл.
Никто не знает, правда ли таков
Был приговор, и был ли произвол?..
В архивах достоверных данных нет
О том, что Бруно молвил в тот момент,
А Ватикан так не открыл секрет,
Скрепив печатью тайны документ.
За дело ли казнили, множа пыл,
Острастки ради, но гласит молва -
Он цепью и канатом мокрым был
Прикован и поставлен на дрова.
Чтоб высыхая в пламени костра
Канат врезался в мученика плоть...
Зато без крови!.. Это слов игра.
В истории давно угасла злость
На судей, палачей - ведь их уж нет!
Но что-то всё же смутное звучит
В гуманно-лицемерной болтовне,
Что держит острыми свои мечи!
Да бог с ним, с Виктором Боковым.
А вдруг обернется Набоковым
Иль хуже - каким-нибудь Буниным.
Тогда нам с тобою, подлунным,
Не избежать участи Бруно.
)))
Джордано Бруно, неистового Ноланца считали чернокнижником. Во времена инквизиции с такими не церемонились.
У меня сборник "Избранного" Виктора Бокова 1970 года. Перечитываю с нежностью.
А потом, уже на работе, читала его статью "О народности и нравственном начале в творчестве Пушкина. Серьезный научный труд.
А еще к слову (так сложилось) очень люблю песню его однофамильца Валерия Бокова "Хоть книжки все на земле прочтите" Первая ассоциация с фамилией Боков у меня все же с Валерием.
Не об этом речь, Ляман. Мне кажется, что Виктор Боков считал, что Бруно сожгли на костре не по приговору церкви, а какие-то непонятные еретики. Об этом и стих мой...
А поэт он знаменитый и по праву считается народным.
"Муза моя словарей для меня не держала,
Не открывала Лицея. Зачем? Были мать и отец!
Чувства свои она словом простым выражала,
Перенимая с любовью бесхитростный говор сердец."
У меня есть двухтомник Бокова, 1975-го года издания.
Поискал там стихотворение "Музыка", но не нашёл.
А поэт Виктор Боков действительно неровный. (Может, это и хорошо?). Есть у него (не говоря уже о песнях) и очень проникновенные стихи. Вот полистал сейчас, навскидку, нашёл "Памяти матери", например, - диптих 1961 года.
Дописываю. "Муза моя" тоже в этом двухтомнике есть, нашёл.
А я дочитал стихотворение "Муза моя".
Там в последней строфе:
"Всё моей Музе досталось! И даже неволя,
Камера, следствие, суд и тюремный паёк..."
С биографией Бокова я знаком только в общих чертах, поэтому заинтересовался: о чём это автор? Неужели и он - из репрессированных?
Оказалось, да. Прочитал в Википедии, что в 1942 году он был призван в РККА и там "за разговоры" был арестован.
Далее цитирую по Википедии:
Поводом к аресту стало письмо к поэту Борису Пастернаку, в котором Боков просил вызволить его из армии: «И если вы общими усилиями не вырвете меня, я погибну — это не преувеличение. Пока ещё можно меня вырвать». Был осуждён по 58-й статье (приговор трибунала Новосибирского гарнизона 25 марта 1943) и отправлен в ГУЛАГ (Сиблаг). С 1947 по 1956 год сослан в ссылку (за 101-й км) в Калужскую область в деревню Ильино Боровского района. [...] По окончании ссылки в 1956 году вернулся к жене и сыновьям в Москву.
Вот оно что, оказывается.
Конечно, вроде как проситься из армии ("спасите, помогите!") - это как-то не очень красит, и вроде уж не мальчик был, 28 лет всё-таки, двое детей, но, с другой стороны, бог весть, какие там были обстоятельства.
Хотя... Вот вспоминается, например, Георгий Эфрон, сын Цветаевой. Рафинированный мальчик, автор романов на французском языке и всё такое. Призванному, в армии ему пришлось явно не сладко, о чём свидетельствуют его письма, но... не ныл, как говорится. И погиб. Как известно.
Хотя, конечно, мы не судьи никому.
Давным-давно, да, классе так в шестом,
Мы изложение писали в школе,
Что был сожжён на Площади цветов
Джордано Бруно... «Умираю добровольно
Я мучеником, знаю что душа
С последним вздохом вознесётся к раю»-
В последнем слове даже не страшась
Он заявил... Я до сих пор не знаю,
Хотя прошло полвека с этих пор,
Когда узнала я об этой казни,
Как мог он слушать молча приговор,
И знать, что это был последний «праздник»...
По нашим меркам - глупости венец
В его ученьях находить крамолу.
Философ и мыслитель - он борец
Был настоящий с папским произволом.
Но с инквизицией не повезло.
А тут доносы дона Мочениго,
Ему запоминанья ремесло
Преподавал Джордано в стиле игр.
Но чем-то вдруг не угодил монах.
Кто знает, в чём размолвки той секрет,
И ощущая злобу или страх
Аристократ тот написал навет.
Шесть лет по тюрьмам, но неведом страх!
Он утверждал, что Бог в природе, в нас,
Свет Мировой души пронзает мрак,
Духовность с плотским связывая враз.
Всеобщий разум, гармоничный мир
Единство бесконечности вещей -
Он опроверг средневековый миф
Конечности Вселенной вообще!
Венецианский инквизитор вне себя -
Так много диких ересей, грехов,
Которые Джордано, мир любя,
Преподносил гирляндами стихов.
Он продвигал Коперника труды,
Которые расширил даже тем,
Что ратовал, средь прочей лабуды,
За множественность Солнечных систем.
Мыслитель позже в Рим перевезён,
Хотя венецианский светский суд
Не завершил дознанья, и при сём
Был обвинительный вердикт не крут.
Но в Риме рассудили: « Что за бред!
Какой ещё вам нужен аргумент?
Гельоцентрических систем в природе нет!
Искоренить крамолу сей момент!»
А Папа был великий гуманист -
Он учинить велел такую казнь,
В которой, люди, «Боже сохрани,
Чтоб человечья кровь не пролилась!»
В итоге - площадь, приговор, костёр!
А что, знакомы нам и в наши дни
Приёмы лицемерных властных морд -
Всё будет точно, как велят они...
Минуло больше четырёх веков,
А «детектив» к развязке не пришёл.
Никто не знает, правда ли таков
Был приговор, и был ли произвол?..
В архивах достоверных данных нет
О том, что Бруно молвил в тот момент,
А Ватикан так не открыл секрет,
Скрепив печатью тайны документ.
За дело ли казнили, множа пыл,
Острастки ради, но гласит молва -
Он цепью и канатом мокрым был
Прикован и поставлен на дрова.
Чтоб высыхая в пламени костра
Канат врезался в мученика плоть...
Зато без крови!.. Это слов игра.
В истории давно угасла злость
На судей, палачей - ведь их уж нет!
Но что-то всё же смутное звучит
В гуманно-лицемерной болтовне,
Что держит острыми свои мечи!