«Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного»... (с)
(Евангелие от Матфея глава 18 стих 19)
Где Ты?
Открываешь «Весть Благую»
И не можешь начитаться,
Год за годом понимая,
Что такое «полагаться».
Опираться, как на скалы,
Как на маменьку, отца.
Всё святое, даже в малом,
Как младенец у лица.
В действе этом синергия,
Сходит в душу высота,
И, понимаешь, дорогие,
О, как бесценна красота.
Когда не взяли на поруки
И охлаждает суеты навет,
Но то тепло помнят руки
И на сердце «Новый завет».
Смотришь младенцу в глаза,
Говоришь, а он не ответит,
Но из тысячи «умных» бесед,
Эта лучшая в целом свете.
А как на том? Всё иначе...
И так тянет туда, и манит.
Но, вдруг в аду я на раздаче,
Где всякий грех - магнит?
Фарисей собой доволен -
Очевиднейшее дельце.
Почему он недосолен
И не выступит на тельце?
Соль не ест его ночами
И не гложет совесть кости.
Я искала в этом зависть,
А нашла сусеки злости.
Быть довольной?.. не бывает.
Казаться хорошей? Упаси, Боже!
Ну, право же жутко ломает,
Когда в зеркале та ещё рожа.
Вечно «Новый» вмиг отпустит,
Утешишься за одну страницу,
Покаянным Христос простит,
Кровоточивую исцелит и блудницу.
А есть люди «ангелы» и «боги»,
Кто не прощают никого, никогда.
Им и святые обобьют пороги,
Но устоят стены гордого града.
Не потому ль беснуется мытарь,
Грешник гневливый и вор,
Словно в прощение дверь закрыта,
Будто навеки смерть и позор.
Покаяние - обитаемый остров,
К нему есть маршруты, пути.
Верно, позор, но не вечный
И к прощению можно дойти.
Крест ли разбойника древо,
Скорее скорбный финал,
Но он покаянием выжил,
Как будто того только ждал.
Не ставят крест на человеке,
Покуда дышит, сердце бьётся,
И смерть не закрывает веки,
А он в её лицо смеётся.
Фарисеи, что ж, пусть не прощают,
Это их право... но правы ли...
Вот и я, ничего не знаю.
Иду за Светом, сама в дали.
Лучше быть далёким от святости,
Чем недалёким «святым».
Прощайте переменившимся
И впрок прощайте тупым.
Две беды, куда ж деваться.
Но хуже дурака лишь тот,
Кто в умность любит наряжаться,
По факту сущий идиот.
Не «Мышкин», который нищий духом,
Чья душа наивна, чиста,
А грехи не весят и пуха.
В этом и есть его красота.
Нет, это дураки «умные»,
Деятельные, как обезьяны.
Ищут проблемы в других,
О свои спотыкаясь изъяны.
Всё мечутся, бедняги,
Меж тем «умна», иль «хороша».
Так и жизнь пройдёт в погоне
И расплещется душа.
Я на первый взгляд не дура,
Но если очень приглядеться,
То нет давно былой фактуры
И не во что, «совсем», «одеться».
Заблуждать ничем не стану
И в том в чём дура - сознаюсь.
Но троллить фарисейство буду,
А как покаются, смирюсь.
«Крашенные» лапушки, милота,
Как «Душечка» всех приголубят.
«Нимб» парит, «святая простота»,
Ну кто ж таких не полюбит.
А что же мне и места нет,
Коль не терплю таких и баста.
И не было бы дел до их манер,
Взялась судить меня ся каста.
Не выйдет, я голая королева,
Жду смелого своего портного.
Больше нет преград слева,
Заслужила желать такого.
Со смелыми разберёмся,
Будь то братец, иль сестра.
У Чаши одной начнёмся...
Только знайте, на язык остра.
Судами правыми судите,
И честно обличайте суть.
О, фарисеи, не то вы говорите,
Люблю под байки те уснуть.
Проспать, ни чуть не вникнуть,
Пока «крашеный гроб» «лечит».
Ведь знаю, что буду тонуть
И он сядет сверху на плечи.
А потому, пока есть силы,
Где сядут - там и слезут, в миг.
Портняжке угрожают вилы,
Но он за правду так привык.
Хотя бы два любителя остротЫ,
Мы во все бы сердца глаголы,
Мы бы жгли до святой красоты
Грехи, фарисеев и «голых».