Куда бежит эта написанная лань по этим
написанным лесам?
Ради глотка написанной воды из родника,
чья поверхность ксерокопирует её мягкую
мордашку?
И почему она поднимает свою голову,
она что-то слышит?
Сидя на четырёх стройных ножках,
позаимствованных из правды, навостряет
уши под моими пальцами.
Тишина - это слово также шуршит
по странице и раздвигает ветки, выросшие
из слова "лес".
Лежащие в засаде, чтобы наброситься
на пустую страницу письма,
доходят до бесполезных цепочек
предположений, настолько второстепенных,
что они никогда не позволят ей уйти.
Каждая капля чернил содержит изрядное
количество охотников с прищуренными
глазами за прицелом,
готовые собраться в наклонном загоне
и в любой момент окружить лань
и неторопливо навести ружья.
Они забывают, что здесь нет истинной
жизни.
Здесь действуют другие законы,
написанные черным по белому.
Мерцание ока займёт столько времени,
сколько я скажу,
и если захочу, разделится на крошечные
вечности, полные пуль, которые замрут
на полпути.
Ничего не произойдёт, пока я не скажу.
Даже лист не упадёт без моего
благословения,
ни одна травинка не согнется под
маленьким копытцем.
Есть ли тогда мир, где я полностью
управляю судьбой?
Время, которое я связываю цепями
знаков?
Бытие, ставшим бесконечным по моей
воле?
Радость письма.
Сила сохранения.
Месть бренной руки.
|
