… at latis otia fundis
Speluncae vivique lacus; at frigida Tempe
Mugitusque bourn mollesque sub arbore somni
Non absunt.”
Virg. Georg. Lib. II**
Лесные нимфы, обратите взоры
К тому, кто любит сельские просторы,
Кто предпочел шумихе городской
То место, что несет душе покой.
Здесь наших предков дом – сюда пока
Не дотянулась времени рука.
Квинсникет! милый сердцу уголок,
Ты к городу и близок, и далек.
В твоих владеньях слиты воедино
Лазурь озер, тенистые долины,
Простор лугов и тучных пастбищ всходы –
Здесь незаметно пролетают годы.
Верни скорей мне тот бесценный час,
Когда пришел сюда я в первый раз!
Сейчас весна; по полю друг за другом
Бредут крестьяне, сгорбившись над плугом.
В лесу, туда-сюда перелетая,
Щебечет говорливых птичек стая.
Вон там ручей, сойдясь с другим ручьем,
Задорно распевает ни о чем,
А чуть пониже бьет прозрачный ключ –
Не столь проворен и не столь певуч.
Так, год за годом приходя сюда,
Постиг я власть бездушного труда,
И осознал, что лучше нет времен,
Когда ты юн и песней окрылен,
И что у зрелых лет суровый вид,
И жизнь тебя все больше тяготит.
Так прочь, Реальность! Ваше место тут.
Квинсникет – край фантазий и причуд.
Поднимемся на холм, чтобы оттуда
Все вместе мы смогли увидеть чудо.
Что там за город далеко на юге?
Такого не найдешь во всей округе.
Его проспекты поражают взгляд,
А башни, словно золото, горят.
Да, если мы немного помечтаем,
Любой убогий город станет раем.
Но вряд ли мы с тобой слова найдем,
Чтоб описать Квинсникет летним днем.
Когда свой пламень солнце льет с небес,
Нас прячет от жары тенистый лес.
Или в долину мы летим стремглав,
Где тишина и пряный запах трав,
А с трех сторон высокие холмы;
Там, посидев часок в прохладе, мы
Идем на пруд, заросший тростником,
Чтоб за наядой проследить тайком,
Вспугнуть сатира и услышать трели
Непревзойденной Пановой свирели,
Чьи бодрые, веселые рулады
Звенят и льются, словно водопады.
И осенью Квинсникед нам готов
Вручить не меньше дорогих даров.
Взгляни на лес и поле со снопами –
Все выдержано в ярко-желтой гамме.
Величественней выглядят овраги,
Ручьи набухли от избытка влаги.
А вон утес скалистый у затона
Векам бросает вызов непреклонно.
Когда-то в незапамятное время
Индейцев многочисленное племя
Здесь часто собиралось между скал
Вокруг костра, что жарко полыхал.
Вот вновь я вижу их при ярком свете
Торжественно сидящих на совете,
И трубка мира ходит по рукам,
И воины танцуют под тамтам.
Здесь все осталось прежним с той поры,
Когда вокруг горели их костры.
В полях и тут, и там стоят доныне
Старинные постройки, как святыни.
Я рад, что современный новодел
Их осквернить покуда не посмел.
Наверное, в одной из этих вилл
Какой-то джентри*** с родичами жил.
Ах, как они здесь время проводили!
Как славно веселились и кутили!
Их дом надолго сохранит в душе
Те времена, что не вернешь уже.
А в том большом саду, клянусь Помоной****,
Другой домишко скрыт в листве зеленой;
От пуль врага и стрел индейских он
Оградою из камня защищен.
Здесь все: камин, кушетка, виноград
Вдоль низких стен – след прошлого хранят.
Видать, хозяин этого поместья
Был образцом добра и благочестья.
Пусть будет до скончания времен
Весь этот быт домашний сохранен.
Но вот борей подул из-за холма,
И в парк Квинсникет вновь пришла зима.
Я вновь любуюсь видом небывалым
Полей и скал под белым покрывалом.
От снега ветви гнутся тяжело,
А озеро как зыбкое стекло.
Но скоро ночь расстелет свой покров,
И в небе вспыхнут сотни маяков.
Вон Орион раздвинул облака,
А рядом с ним созвездие Быка;
Вон Леды огонек, и ей в ответ
Шлет Сириус с небес свой яркий свет;
А вон Капелла в ауре лучей,
И вслед за ней сверкающий Персей.
Но этого всего – увы и ах –
Ты не заметишь в шумных городах.
Зато Квинсникет радует меня
В любой сезон, в любое время дня.
Придаток Новой Англии, доселе
Ты нежишь душу, даришь нам веселье.
Лишь здесь, Квинсникет, счастлив я вполне –
Ты в прошлое открыл дорогу мне!
________________________
Парк Квинсникет (ныне – парк Линкольн-Вудс)* – одно из любимых мест отдыха Лавкрафта в четырех милях к северу от Провиденса.
**…У них и досуг и приволье,
Гроты, озер полнота и прохлада Темпейской долины,
В поле мычанье коров, под деревьями сладкая дрема, –
Все это есть.
Вергилий. Георгики. Книга II.
Перевод С. Шервинского.
Дже́нтри (англ. Gentry)*** – английское нетитулованное мелкопоместное дворянство, занимающее промежуточное положение между пэрами и йоменами.
Помо́на (лат. Pōmōna)**** – римская богиня древесных плодов и изобилия.
Quinsnicket Park
“… at latis otia fundis
Speluncae vivique lacus; at frigida Tempe
Mugitusque bourn mollesque sub arbore somni
Non absunt.”
Virg. Georg. Lib. ii.
Ye sylvan Dryads! turn the harass’d mind
From talk of towns to themes of rural kind;
Amidst decadent sights a spot disclose
Where ancient woodlands give their blest repose;
Where clement Time hath spar’d his alt’ring hand,
And left unchang’d our own ancestral land.
Quinsnicket! haven of the weary’d heart;
Close to the busy town yet far apart:
Whose azure lakes and verdant pastures blend,
And as one fair harmonious whole extend;
Whose shady glens the years dissolve away,
And lead us backward to a happier day.
Enchanting hour! when first the trav’ller scales
Th’ encircling hills, and wanders down the vales.
‘Tis Spring; the buds deck ev’ry forest bough,
While honest rustics labour with the plough.
Among the trees the feather’d songsters cheer
The vernal scene, and hail th’ increasing year.
Yon tiny torrent, fed by swollen springs,
Leaps in the sun, and o’er the Mountain sings;
Thro’ fields below, the streamlet flows along
With greater amplitude, but less of song;
At length the force of thankless toil to feel,
And strain incessant at the whirling wheel.
Thus with mankind, the sweetest days are first;
From youthful lips the songs spontaneous burst:
Maturer years a graver aspect give,
And men become more wretched as they live.
Away, Reality! and let us roam
Quinsnicket’s realm—Imagination’s home.
Let us ascend the gently rising mound,
And from its summit view the country round.
What city of the blest is that which lies
Far to the south, half hidden from our eyes;
Whose gold-pav’d avenues astound our gaze;
Whose spires and domes reflect the morning rays?
Bewitching distance! by thy aid alone
The sordid town to splendour thus hath grown.
Would that I might display in nobler rhyme
Quinsnicket’s beauties in the summer time!
As sun-burn’d farmers gather in the hay,
In sylvan shades we shun the heat of day.
Charm’d by the fragrance of the leafy bow’r,
Within the glen we pass the noontide hour.
On ev’ry side the rugged slopes arise,
And verdure shields us from the blazing skies.
In yonder reedy pool we half expect
Some timid Nymph or Satyr to detect:
Our raptur’d eyes for fleeing Naiads scan,
And ears are strain’d to hear the pipes of Pan.
The rushing waterfall its music lends;
Creation smiles, and ev’ry joy attends.
Autumnal days their sweetest boons bestow
Where cool Quinsnicket greets the milder glow.
The harvest field, with order’d rows of sheaves,
Vies with the forest and its tinted leaves.
The wild ravine an added grandeur gains,
And brooklets swell with equinoctial rains.
Yon rocky bluff, above the water’s side,
Defies the ages with primeval pride.
Of those stern heights, to ev’ry tempest turn’d,
How oft the Indian’s council flame hath burn’d!
How oft his tribe have grateful shelter found
Betwixt the cloven rocks that stand around.
Imagination brings once more to view
The squatting chief and braves of copper hue:
The sober look, the pipe pass’d to and fro;
The reckless war-dance to the tom-tom’s blow.
How little hath the silent landscape chang’d
Since dusky warriors o’er the forest rang’d!
In neighb’ring meadows all unalter’d stand
The ancient dwellings of an ancient land.
No modern finger yet hath dar’d to mar
These quaint reminders of an age afar.
Behold yon stone-built mansion by the road;
Of stately outline—gentry’s own abode.
What powder’d beaux have dwelt within its walls!
What revelry hath cheer’d its spacious halls!
Alone it stands, each trav’ller to remind
Of brighter, happier ages left behind.
Midst fruitful orchards, by Pomona blest,
The simple cots of old New-England rest;
By stone protected on the forest end
From flaming darts that lurking braves might send.
In massive chimney, hearth, and vine-clad side,
The signs of long-departed years abide.
What rugged men have trod these sagging floors!
What pious bliss hath reign’d within these doors!
Contented households here have held their sway;
Would that they fill’d our spacious land today!
A Boreal blast the suff’ring country chills,
And Winter next invades Quinsnicket’s hills.
Yet what can Winter’s beauty better shew
Than fields and forests clad in virgin snow?
The bending boughs a diamond wealth amass,
Whilst lakes and streams are turn’d to crystal glass.
Night soon steals on, and from the gorgeous sky
A thousand blazing beacons cheer the eye.
High in the south Orion lends his beams;
Th’ adjacent Bull with rival radiance gleams.
Above the ice-clad trees see Sirius shine,
And Leda’s heav’nly twins their light combine.
Straight overhead behold Capella’s rays,
And glitt’ring Perseus with his golden blaze.
In dazzled towns such sights are left unseen
To save their splendour for the wild demesne.
Hail! fair Quinsnicket, fair thro’ all the year;
Where ev’ry season’s blessings most appear:
Remnant of old New-England’s brighter age,
To cheer our spirits, and our grief assuage.
No modern menace here our joy can blast:
Who sees Quinsnicket sees the beauteous past!
