Нежит жрец свою могилу,
В ней источник права толка,
Долго думал он - угрюмо
Над досадой в жизни долга.
Сколько стен сломан о веки,
Выдохнул им спесь под слово,
Но другая в смерти новой -
Расположена дорога.
Близко видит скол пустой,
Центр души искусства мира,
Тянет, словно он живой,
А над ним - лежит могила.
Светом окаймлённой рамкой
Утренних рассказов истины,
Там фантомный облик пряча -
Верит он в свою удачу.
Прошлый казус к личной форме
Возлагает в смерти ровной,
Знает как прельстить могилу,
Чтобы жизнь казалась сильной,
Обагряет смертный глянец,
За собой ведёт из призраков -
Вдох манеры думать с нами
В праве на глазах им - жить.
После верной славы долга,
Стал над жреческой утробой
Сохранять искусство в моде
Под покровом вечной тьмы.
Раздосадован, что миром
Жизнь ему казалась притчей,
От того он был за стенами -
Гневным образом удачи.
Им несли во тьму за жалость -
Смерть в подробной стеле памяти
И от этой формы паперти -
Раздосадованы все им.
Что прошло в бессмертной робе
Тело мира, вставшим в гробе -
Толком сердцевины слова
На загробной роли долга.
Отдалять им путь для сердца
Стало модно в чёрной маске,
Пусть струится гнёт из тела,
Но залит прекрасной сказкой -
Череп тот в могильной нише,
Опустившей взгляд из робы,
Чтобы жизнь казалась модой
Над досадой этих стен.
|