Paul Verlaine
Voeu
Ah! les oaristys! les premières maîtresses!
L'or des cheveux, l'azur des yeux, la fleur des chairs,
Et puis, parmi l'odeur des corps jeunes et chers,
La spontanéité craintive des caresses!
Sont-elles assez loin toutes ces allégresses
Et toutes ces candeurs ! Hélas ! toutes devers
Le printemps des regrets ont fui les noirs hivers
De mes ennuis, de mes dégoûts, de mes détresses!
Si que me voilà seul à présent, morne et seul,
Morne et désespéré, plus glacé qu'un aïeul,
Et tel qu'un orphelin pauvre sans soeur aînée.
Ô la femme à l'amour câlin et réchauffant,
Douce, pensive et brune, et jamais étonnée,
Et qui parfois vous baise au front, comme un enfant!
Обет
Ах, первые идиллии любви и страсти,
и золото волос, и нежных глаз лазурь,
и запах юных тел, и всплеск любовных бурь
с обыденной и скучной жизнью на контрасте.
И где ж те радости беспечного веселья?
Перевернулось всё давно уже, увы…
Мои надежды на возврат любви мертвы.
Одна разбитость, как от тяжкого похмелья.
Теперь я неприветлив, мрачен, одинок.
Как сироту, лишённого любви родных,
преследует меня неумолимый рок.
Найти бы женщину, кто может понимать,
кто поцелует нежно, как детей грудных,
как добродетельная любящая мать!
L'allee
Fardee et peinte comme au temps des bergeries
Frele parmi les noeuds enormes de rubans,
Elle passe sous les ramures assombries,
Dans l'allee ou verdit la mousse des vieux bancs,
Avec mille fa;ons et mille affeteries
Qu'on garde d'ordinaire aux perruches cheries.
Sa longue robe a queue est bleue, et l'eventail
Qu'elle froisse en ses doigts fluets aux larges bagues
S'egaie un des sujets ;rotiques, si vagues
Qu'elle sourit, tout en revant, a maint detail. -
Blonde, en somme. Le nez mignon avec la bouche
Incarnadine, grasse, et divine d'orgueil
Inconscient. -
D'ailleurs plus fine que la mouche
Qui ravive l'eclat un peu niais de l'oeil.
Аллея
С лицом румяным, будто у пастушки,
с причёской-башней, в свете фонарей –
и не красавица, и не дурнушка
идёт вдоль мхом затянутых скамей
аллеей тёмной, улыбаясь томно,
с жеманным выражением лица,
жестикулируя не очень скромно,
как будто после пенного винца,
блондинка в белом платье с шлейфом длинным,
обмахивая веером себя,
похожая немного на павлина,
плывёт, изящество своё любя.
Призывно напомаженные губы
и мушку выставляет напоказ.
Но жаль, что впечатленье портит грубо
блеск глупых глаз.
Le bruit des cabarets
Le bruit des cabarets, la fange du trottoir,
Les platanes déchus s'effeuillant dans l'air noir,
L'omnibus, ouragan de ferraille et de boues,
Qui grince, mal assis entre ses quatre roues,
Et roule ses yeux verts et rouges lentement,
Les ouvriers allant au club, tout en fumant
Leur brûle-gueule au nez des agents de police,
Toits qui dégouttent, murs suintants, pavé qui glisse,
Bitume défoncé, ruisseaux comblant l'égout,
Voilà ma route - avec le paradis au bout.
Шум кабаре
Шум кабаре и грязь на тротуарах,
где листья падают с платанов старых
и старый омнибус колёсами скрипит,
чей ветхий кузов дурно на осях сидит.
На кузове два фонаря чуть светят.
Ажана строгий взгляд рабочих встретит,
курящих трубки по дороге скользкой в клуб.
Мне вид дырявых крыш давно уже не люб;
но мест других, где грязи нет, не знаю.
Такой дорогой мне идти до рая…
|
Потому что они стихи должны жить .
Спасибо большое.