нна Урсова
севрский фарфор бьется чаще и звонче,
чем всякий другой.
дзынькает -
бабушка ахает: "божечка мой" -
детство разбила.
крылья ручной позолоты отскакивают от пола.
Зоя глядит большими глазами,
куда полетят существа, лишенные крыльев.
под стол, под чешский сервант, под кровать.
к небу летит только бабушкин " божечка мой".
-
они не птицеобразные люди -
семилетняя Зоя ковыряет в носу.
не людеобразные птицы -
перестает ковырять,
потому что ангелы и козявки
не получаются вместе
и потому что стыдно.
бабушкин "божечка"
смотрит откуда-то с люстры
или с ковра над диваном.
если прищурить глаза,
все этот мир дзынькает,
как с этажерки
разбитые белые с золотом
ангелочки
-
это уроки любви,
как математики или пения.
Зоя умеет считать хуже всех,
орать громче всех и таскает двойки.
бабушка всплескивает руками:
"божечки мой" из двух двоек
одной четверки не выйдет.
Зоя теперь поняла про любовь и уют.
живые ангелы на этажерке,
бабушкин с придыханием возглас,
морщинистая рука у самой зоиной попы -
все это сдуло время с кукушкой.
|
