Полночную слепую тишину
Встревожит всплеск сгорающей лучины,
И крепкий стан любимого мужчины
Я с трепетным восторгом обниму.
Сквозь мрак полунамёками свеча
Проложит нам обоим путь к постели
И проследит, как тонкие бретели
Соскальзывают с грешного плеча, —
Спрессованная жёлтая слеза!
Вновь будет вслед за временем струиться
И, искажая тенью наши лица,
Приукрашать святые образа.
И, словно ядовитая змея,
Шипеть о том, что счастье тоже тленно,
И лишь на миг дарованной вселенной —
Его душой — владеет Бог, не я!
Под утро, унимая в сердце грусть,
Что растопил мерцающий насмешник,
Воск соскоблю, освободив подсвечник,
И прошепчу упрямо: "Ну и пусть!
Владыка — Бог, и счастье сгинет прочь...
Кто в этом мире предрассудков вечен?
Но завтра мы зажжем другие свечи,
И будет нашей — только нашей! — ночь".
|
