Теперь, когда с ним встретились
спустя так много лет,
я обращаюсь к суке, что внутри
меня:
"Не начинай рычать!"
Он не нарушил же мою границу,
просто знакомый давний,
снимающий при встрече шляпу.
Мой голос произносит:
"Рада тебя видеть ",
а сука истерично лает.
Он мне сейчас не враг, ну где
твои манеры, ей говорю
и задаю вопрос ему:
"Как дети? Они уже должны
быть взрослыми"
От теплых слов его и взгляда,
как в добром старом прошлом,
меняет сука тон и хнычет,
ей хочется к нему прижаться
и съежиться.
"Держись, девчонка!
Держи дистанцию или я дам
тебе удавку "
Она пускает слюни,
пресмыкается,
В конце концов ведь я ее хозяйка.
Она по сути мне верна.
Но просто помнит, как прибегала
каждый вечер,
его шаги заслышав.
И как лежала у его ног
и с обожанием смотрела снизу
вверх, хоть был он поглощён
своей газетой.
Или устав от её преданности,
приказывал идти на кухню,
пока не будет он готов с ней
поиграть.
Но маленькие, бесценные
явленья доброты,
когда был у него хороший день
или две выпитые рюмки,
те, что вернулись к ней сейчас,
ей кажутся важнее, чем
грубости случайные
и увольнение в конце.
"Приятно знать, что у тебя все
хорошо", я говорю.
Он взять тебя с собой не мог,
была ты слишком нарочитой,
неуклюжей и не похожей
на ухоженных питомцов его
друзей приобретённых.
" Передавай привет своей жене "
я говорю.
Ты давишься, когда тебя тащу
за шкирку со словами:
"Пока! Пока!
Приятно было мне опять
тебя увидеть "
|
