Под маковицей дня, сцепив крыла,
Он зорко охраняет небосклон.
Взгляд птицы напряженно устремлен
На княжества сапсана и орла.
И днем ему не спрятаться от зла,
Когда уходит ночи галеон;
Он внемлет вихрю там, где горный склон
Бурливой пеной дымка оплела.
Он свысока взирает на людей,
Не веря в то, что сможет кто-нибудь,
К своей мечте стремя души порыв,
Как он, взлететь над бурями страстей
И меж грозой и солнцем торить путь,
Презреньем к смерти сердце закалив.
The Black Vulture
Aloof upon the day's immeasured dome,
He holds unshared the silence of the sky.
Far down his bleak, relentless eyes descry
The eagle's empire and the falcon's home—
Far down, the galleons of sunset roam;
His hazards on the sea of morning lie;
Serene, he hears the broken tempest sigh
Where cold sierras gleam like scattered foam.
And least of all he holds the human swarm—
Unwitting now that envious men prepare
To make their dream and its fulfilment one,
When, poised above the caldrons of the storm,
Their hearts, contemptuous of death, shall dare
His roads between the thunder and the sun.
|
