«АРМАГЕДДОН»
Тайдже Сильверман
Каждый раз, когда я вижу тебя, я спрашиваю, умер ли Брюс Уиллис?
И каждый раз ты отвечаешь мне сначала «да», а потом «нет».
На прошлой неделе в Землю должен был врезаться астероид -
в единственном сне, которым когда-либо поделился мой восьмилетний сын...
Возможно, это было последней его попыткой, чтобы не заснуть.
На следующую ночь, когда он лежал, положив мою руку себе на бедро, -
это с детского сада было единственной формой
прикосновения к себе, которую он позволял. Кто-нибудь испугался? -
спросила я, и вопрос этот не был риторическим.
Он стоял рядом с другими
четвероклассниками на детской площадке с защитным козырьком
на крыше школы, и потому что астероид
приближался, и его друг Итан перепрыгнул через край площадки,
но сломал руку. Все, вот и все, что он сломал.
Его рука, которая, по словам сына, кажется, была
центральным событием сновидения, а не то, что его отец -
и мой муж - дал ему, его сыну,
волшебное зелье, которое запечатало им глаза,
когда они ехали пролуляться в парк с батутами Sky Zone,
в то время как астероиды продолжал падать на Землю. Их было так много! –
сказал он, когда я спросила, весело ли было им в парке. Не знаю,
когда точно я потеряла с ним контакт. Если это я виновата, то это
когда хитрый синтаксис катастрофы, кажется, свалил
все идентифицирующие местоимения в зеркальную кучу,
в которой отходишь от повествовательного «я» в рассказе
дорогому другу, живущему дальше по улице, через бесконечность
незнакомцев посреди, таких как подросток-клерк из Rite Aid,
орущий: МЁРТВЯКИ! Я делюсь соображениями
о внезапной или ожидаемой кончине Брюса Уиллиса,
о чем кричит обложка журнала на прилавке киоска.
«Значит, это мне не снится?», - спросила я сына, притворяясь
что смеюсь, и сын кивнул, и дети, рыбачущие
за золотыми звездами на лоскутном одеяле, которое моя мама
сшила, когда я была младше сына,
кивнули на озеро из джинсовых карманов.
О, сам Брюс Уиллис не умер,
ты говоришь мне на заднем дворе: у него просто афазия.
Именно тогда, я помню, с нами произошло то же самое.
Разговор был на прошлой неделе у тебя на заднем дворе
до того, как астероид врезался или не врезался в Землю
во сне, когда мой муж и сын
так весело провели время в Sky Zone с закрытыми глазами.
«Подожди», - сказал сын, положив мне руку на бедро:
Действительно, ты была на астероиде?
Я была на астероиде? Это вы были на астероиде.
Держу пари, что в волшебном зелье есть особенность.
Держу пари, волшебное зелье исчезает в тот момент, когда
выливаешь его на ладонь. Держу пари, что на вкус оно похоже на апельсиновый сок
в виде воздушной ваты, прежде чем прикоснуться к нему
твоему языку, и твоим глазам больше никогда не откроется чудо.
Вы не поверите, это была просто его рука. Несмотря на то, что школа
всего два этажа над парковкой,
где обычно происходит послеобеденный переход из класса в класс
в пятнадцатиминутный интервал. Но, пожалуйста, не снимай маску.
Ты был на астероиде.
Держу пари, что в волшебном зелье есть незабываемая особенность.
Держу пари, что волшебное зелье исчезает в тот момент, когда ты
выыливаешь его на ладонь. Держу пари, что на вкус оно похож на апельсиновый сок
в виде воздушной ваты, до того, как приведут твоего ребенка к твоей машине через
обычно запертый черный ход. Ты имеешь в виду меня, а мы имеем в виду безопасность ребенка
- это должен быть батутный пол в комнате без окон
в торговом центре. Может быть, ты и Брюс Уиллис
в Армагеддоне, и вы на астероиде, собираясь разобрать его на части,
но я не видела фильм «Армагеддон» и поэтому, когда спрашиваю, умер ли Брюс
Уиллис, и вы говорите да, но он умер, спасая землю, я говорю: ну и что из этого???
Одновременно думая, что невозможно понять, что именно меня в этом
настораживает. Да, все боятся падения астероида. У астероида нет
атмосферы. Он состоит только из камня и металлов.
Это важно. Можно быть уверенным на сто процентов,
что мы все будем уничтожены таким разрушительным астероидом, но нет
стопроцентной уверенности в том, когда афазия как жар
раскалывает тротуар зимой, а вынужденная афазия на языке зеркал
заставляет цвести цветы в наших дворах,
на краю света в этой жизни, которой я так люблю любоваться с тобой
на крыше, покрытой искусственным газоном, такой высокой и такой безопасной.
Авторское право © 2024 Тайе Сильверман. Первоначально опубликовано в Poem-a-Day 22 марта 2024 г. Академией американских поэтов.
*** АФАЗИЯ – системное поражение речи
«Я общалась с поэтом Робертом Уайтхедом на моем заднем дворе, разговаривая о Брюсе Уиллисе и о сне моего сына, приснившемся ему прошлой ночью. Роберт живет в соседнем квартале. Между мной и ним существует взаимопонимание. Неделей ранее мы общались на его заднем дворе и тогда вели разговор о Брюсе Уиллисе. Тот факт, что я не помню, чтобы задавала точно такой же и совершенно неуместный вопрос, наполнил меня чувством абсурда, и тогда мне захотелось написать стихотворение. Потому что этот абсурд был моим, он был внутренним, но я также вижу его повсюду вокруг себя в мире, поскольку наша способность воспринимать катастрофы ослабевает».
—Тайдже Сильверман
ARMAGEDDON
Taije Silverman
Every time I see you I ask if Bruce Willis is dead
and every time you answer me first yes, then no.
An asteroid was going to hit earth last week
in the only dream my eight-year-old has ever shared—
a last-ditch stab, perhaps, at not falling asleep
the next night, while he lay with my hand on his hip
which, since kindergarten, has been the only form
of touch he will permit. Was everyone scared,
I asked, and the question was not rhetorical.
He had been standing with the other
fourth graders on the astro-turfed playground
of their school rooftop, and because an asteroid
was coming, his friend Ethan jumped over the edge
but broke only his arm. That’s it, that’s all he broke,
his arm, which seems, in my son’s telling,
the dream’s central event—and not that his father
who is my husband gave my son who is his son
a magic potion to seal their eyes shut
as they drove to Sky Zone Trampoline Park
while the asteroid kept falling to earth. So much,
he said, when I asked if they had fun. I don’t know
when I started failing. If there’s a when, if it’s I,
as the sly syntax of catastrophe seems to collapse
all identifying pronouns into a mirror-flecked heap
in which you move from the narrating self
to dear friend down the street through an infinity
of strangers between—such as the teen clerk at Rite Aid
who yells DEAD? when I share the news
of Bruce Willis’s sudden or expected demise
that a magazine cover by the register does imply.
So I’m not in the dream, I asked my son, pretending
to laugh, and my son nodded, and the children
fishing for gold stars on a quilt my mother
embroidered when I was younger than my son
nodded on a lake of jean pockets.
Oh Bruce Willis himself is not dead,
you say, in my backyard: he just has aphasia,
which is when I remember we had this same
conversation last week in your backyard
before the asteroid did or didn’t hit earth
in a dream where my husband and son
had so much fun at Sky Zone with their eyes closed.
Wait, my son said, his hip light in my palm.
Actually. You were on the asteroid.
I was on the asteroid? You were on the asteroid.
I bet the magic potion has glitter in it.
I bet the magic potion disappears the instant you
pour it in your palm. I bet it tastes like orange juice
in the form of air and blammo, before you touch it
to your tongue, your eyes never open again, a miracle.
Can you believe it, just his arm. Although the school’s
only two stories high above a parking lot
where afternoon pick-up has been scheduled
in fifteen-minute slots but please keep your mask on
and we’ll bring your child to your car from the locked
back door. You meaning I, and we meaning safety
is the trampolined floor of a windowless room
in a strip mall. Maybe you’re Bruce Willis
in Armageddon, you say, and you’re on the asteroid
to dismantle it, but I don’t know Armageddon
is a film, so when I ask if Bruce Willis died, and you
say yes, but he died saving earth, I say what???
while thinking it’s impossible to know what, exactly,
is alarming. Yes. Everyone’s scared. An asteroid has no
atmosphere. It is made of rock and metal.
It is very valuable. It is one hundred percent certain
that we will be hit by a devastating asteroid but it is not
one hundred percent certain when. Aphasia like heat
splitting pavement in winter, Aphasia the forced
open blooms in our yards in this language of mirrors
at the end of the world in this life I love with you
on an astro-turfed rooftop, so high up and survivable.
Copyright © 2024 by Taije Silverman. Originally published in Poem-a-Day on March 22, 2024, by the Academy of American Poets.
“I was hanging out with the poet Robert Whitehead in my backyard, talking about Bruce Willis and my son’s dream from the night before. Robert lives down the block; there is indeed a Rite Aid between us. A week earlier, we’d been hanging out in his backyard and talking about Bruce Willis. The fact that I didn’t remember having asked the exact same and totally irrelevant question filled me with a sense of absurdity, which is when I started wanting to write the poem. Because the absurdity was mine, it was interior—but I also see it all around me in the world, as our capacity to process catastrophe falters.”
—Taije Silverman
|