ПОЭМА ПЕРЕДЕЛАНА, ВНЕСЕНЫ ИЗМЕНЕНИЯ, ОТРЕДАКТИРОВАНА ПО СМЫСЛУ, ПО МЕРЕ ВОЗМОЖНОСТИ. ПОЭТОМУ ВНОШУ ЕЁ СНОВА НА ОБОЗРЕНИЕ.
ВОЛКИ
Поэма
«Серый», – так звали волчата его.
Нет, не за то, что он первый в помёте.
«Сер-р-рый», – ворчит мать чуть-чуть от того,
Что шалунишка тот в явном почёте.
Волчья обитель кормила семью.
Дебри дремучие их охраняли.
Выли, порою, они на луну.
Здесь процветая, росла волчья стая.
Грозный, матёрый вожак, волк-отец,
Да и подруга его, мать-волчица
Дарят любовь диких, буйных сердец.
Выводком этим вся стая гордится.
Летом вольготно та стая жила.
Дружно работали волки в загоне.
Навык волчатам охота дала.
Жизнь протекала по волчьим законам.
Серый лежит у опушки в леске.
Стая оленя на волка выводит.
Не промахнулся он в быстром прыжке:
Пиром кровавым вожак верховодит.
Серым гордится вожак и отец –
Лучший охотник, добытчик в их стае:
Вырос добротный, надёжный боец.
Голод зимой их терзать перестанет.
Ныне зимой повалили снега.
Если вначале чуть-чуть заметало,
То в январе заиграла пурга
Денно и нощно. Сугробов немало…
Вязнет в погоне за жертвой в снегу
Стая. Олени пугливы, проворны.
Голод не тётка… А в волчьем кругу
Пищи добыча не ради проформы.
Серый свершил на деревню набег,
Хоть их вожак этот путь отметает.
Там он зарезал овцу на обед.
Стая довольна, отец осуждает.
Волк молодой и собратья его
Рады отныне столь лёгкой добыче.
Только вожак не приемлет сего –
Чует беду… Человек необычен!
Рано в то утро проснулись леса:
Бой барабанов и возгласов гомон.
Словно разверзлись грозой небеса:
Люди-охотники правят загоном.
Волки встревожены… Вправо нельзя,
Влево – там тоже тревожат трещотки…
Только вперёд и ведёт их стезя.
Ужаса вой застывает в их глотке.
Волки устали. Короче прыжки.
Стая в облаве из сил выбивалась.
Видят: трепещут повсюду флажки…
В страхе пред ними вся стая металась.
Выстрел, другой… Двое мёртвых лежат.
Серый напуган и хвост поджимает.
А над флажками вознёсся вожак.
Страх одолел. Прыгать всех призывает.
Грозен вожак и оскалена пасть,
Требует: стая должна подчиниться.
Выстрел – и паники снова напасть.
Прыгнуть готова подруга-волчица.
Выстрелы чаще. Волчата её
Падают замертво. Страх отступает.
В Серого целит стволами ружьё…
Грудью волчица его закрывает.
Серый впервые от страха дрожит.
Рядом в агонии мать погибает.
В заросли Серый трусливо бежит
И под корягою в ямку сползает.
Стая погибла. Матёрый вожак,
Прыгнув обратно, волчицы коснулся.
Песню предсмертную взвыл кое-как…
Выстрел последний – и лес содрогнулся.
Люди довольны. Возмездье свершив,
Волчьи тела все на дровни сбросали.
Бойню кровавую здесь завершив,
Дикой природе урок преподали.
Лишь на заре третьих суток познал
Серый кошмар: стаи след здесь кровавый.
Трепет флажков пред глазами стоял,
Смелость отца и прыжок его бравый.
Волк-одиночка в округе бродил.
Где же былая осанка, отвага?!
Впроголодь Серый зимою прожил,
Но до весны дотянул, бедолага.
Серый оставил родные края.
В новых угодьях, где чуждая стая,
Веру дарила, мечтою маня:
Примут его, но надежда пустая.
Изгнан с угодий чужим вожаком.
Слабый ещё, чтоб за власть побороться.
С волчьим «законом» давно он знаком.
Жить в одиночку пока остаётся.
К осени силы набрался герой –
Волк-одиночка, залётная птица…
Грустно порою, хоть волком ты вой,
Но на пути возникает волчица.
Возле опушки, где Серый дремал,
В гордой осанке волчица младая.
Хвост поприжала, в улыбке оскал,
Взглядом манила, его поджидая.
Серый незлобно, любя проворчал
И, осторожно к ней поступь направив,
Видит покорность: начало начал –
Пала на спину вдруг, шею подставив.
Взвизгнув приветливо и заскулив,
Преданность другу тем самым излила.
Быстро, игриво на лапы вскочив,
Серого ласково чуть прикусила.
Время какое-то в играх прошло…
В стаю волчице пора возвратиться.
Солнце на запад к закату ушло,
Видно, настало им время проститься.
Серый не раз к той опушке ходил…
Вскоре, природным канонам внимая,
К старым урочищам он уходил.
Обок трусила волчица младая.
Серый привёл её в логово, где
Юность его безмятежно промчалась,
Помня о прошлой кровавой беде,
Смелость отца пред глазами осталась.
Серого память тревожила вновь.
Душу как будто терзали иголки.
Мстить не хотелось бы кровью за кровь...
Здесь его край, здесь охотились волки.
Осень, зима вновь охотой полны.
Волка – пословица есть – кормят ноги.
Волк и волчица по жизни дружны,
А по весне вдруг волчица в тревоге.
Ищет укромное место она,
Тщательно ищет и вскоре находит.
Смутно нора в корневищах видна –
Эта нора нашей даме подходит.
Серый не может понять до поры,
Что же случилось, что стало с подругой?!
Гонит волчица его от норы.
Может, болеет каким-то недугом?
Он на охоте всё время один.
Дичь ей таскает по кровному зову.
Та же куражится будто над ним,
Малость поест – и в нору, скажем к слову.
Как-то весь день на охоте был он,
А возвратился, как стало смеркаться.
Видом подруги он был удручён:
Та его ждёт и не может дождаться,
Жаждет еды, что кормящая мать,
Дичь пожирает, как прежде, сдаётся,
Будто прошла ненасытная рать.
А из норы вдруг скулёж раздаётся…
Серый – к норе, а волчица ворчит,
Серого в логово не допускает,
Морду оскалила, злобно рычит.
Волк её понял и чуть отступает.
Серый отпрянул, хвост льстиво поджал,
Будто виновен, прощенья, мол, просит.
Видно, подругу свою обожал…
Пищи с тех пор вдвое больше приносит.
Солнце пекло, час дремоты настал.
К лету весна повернула природу.
Серый у волчьей норы чуть дремал.
Сон охранял он волчице в угоду.
Вдруг разбудил его громкий зевок:
Спину прогнув, потянулась волчица.
А из норы вылез волчий щенок,
Сердце заставив сильнее забиться.
Вот показалась четвёрка щенят –
Серый как чувствовал: что-то случится –
Щурятся, к матери жмутся, скулят…
Дивное чудо пред Серым творится!
Мать облизала своих сорванцов,
Как на смотринах, пригладила шёрстку.
Ну, посмотри на своих молодцов:
Будто она обращается к волку,
Будто промолвила, глаз покосив
В сторону выводка, скалясь в улыбке,
Каждый по-своему, правда, красив.
А малыши шаловливы и прытки.
К Серому мать подтолкнула волчат.
Тот возлежит как бы в царственной позе.
От новизны ощущений урчат…
То не в стихах, лучше выразить в прозе!
И атакуют щенята отца:
Лезут на спину, щекочут по носу.
Серый спокоен – портрет мудреца.
Волк терпелив, хоть кусают без спросу.
Счастливы волки. Их волчья семья
Ныне весной превращается в стаю.
Вновь возрождаются волчьи края.
Выжить в суровой борьбе им желаю.
Мать и отец обучают волчат:
Как подползти, затаиться в засаде,
Промаха волки тебе не простят.
Жертву упустишь и будешь внакладе,
Чем им опасны капкан и петля.
Требовал Серый во всём подчиняться.
Был и девиз у них: делай, как я!
Будем в ошибках потом разбираться.
Стая крепчала. А в битве за жизнь
Хитростям их обучала природа.
Правило есть: друг за друга держись,
В общей борьбе достаётся свобода.
Серый в ученье подобен столпу:
Это - дозволено, то - под запретом.
Скот, человек – под строжайшим табу.
Смертью карался ответчик при этом.
Серый – отец и семейный вожак,
Беспрекословности в стае добился.
Не попадутся отныне впросак.
Казус зимой всё же с ними случился.
Стужа. Вернулись опять холода.
В старом урочище волк-одиночка.
Изгнанный стаей вожак навсегда.
Волку поставлена жирная точка.
Крепким когда-то он был вожаком
Стаи, что Серого в прошлом прогнала.
Был он с Законом Природы знаком.
Промах охотника стая признала.
Силы оставили, силы не те…
Волк-одиночка в урочище рыщет.
Голод давно уж урчал в животе:
Пищи какой маломальской бы, нищей.
Жизнь - парадокс. Наступает финал.
Волк, озираясь, глазищами рыскал.
Серого вотчина… Он понимал,
Что подвергается страшному риску.
Долго бродил он с пустым животом.
Ночью к жилью человека выходит.
Запах дурманит рассудок притом.
Лаз одиночка в сарае находит.
Волк успевает зарезать теля...
Яростный лай, что хозяина будит,
Остервенелый, дотошно хрипя,
Из дому к дому людей баламутит.
Волк из сарая. Хозяин с ружьём…
Потчует волка жаканом с двустволки.
Тот под забором находит проём,
Но погибает, ползя на задворки.
Утром деревня тревожно гудит:
«Видно, в округе шныряют вновь волки».
У мужиков дух охотой зудит:
Вирус отмщения, злостный и колкий.
Ныне в деревне галдёж. Мужики
Миром собрались. Глаголют по праву,
Как по закону, а не вопреки,.
Им провести на волков бы облаву.
«Больше флажков, и вперёд, не робей.
Красных флажков волк смертельно боится.
Здесь, – рассуждают, – злодея и бей.
С жизнью придётся всей стае проститься».
Так вот пошёл про урочище толк,
Хоть неповинная Серого стая.
Кто разберётся: откуда тот волк.
Волки виновны – судьба их такая.
Серого стая попала в тупик.
Их обложили и слева, и справа,
Сзади стрельба и неведомый бзик.
Гонит в ловушку людская орава.
Гомон, трещотки, орут мужики.
Волки встревожены. Серому верят!
Там, впереди, бечева и флажки.
На номерах ждут охотники зверя.
Выскочил Серый к зловещим флажкам:
Случай с отцом пред глазами пронёсся…
Громче, напористей всё тарарам.
Серый в прыжке над флажками вознёсся!
Следом волчица и дети за ней –
Делай, как я, и достигнешь ты цели –
Мимо охотников, мимо саней…
К волюшке вольной, как стрелы, летели.
Так не бывает, не может быть так!
Стены кордона прорвали ужели?
Спас свою стаю отважный вожак…
Что до людей, то они онемели!
Стая ушла с этих мест навсегда.
Волк территорию новую метит.
Ну, а весной, чуть прогреет когда,
Выводок новых волчат Серый встретит.
Много рассказов с тех пор и легенд:
Это не волки, а дьяволы были…
Я уж не знаю: то, правда иль бред,
Но в тех местах волки больше не жили.
