Светлеет ночь.
Озябшая луна,
как ей положено, бледнеет.
Туман по-над рекою.
Тишина…
И вот уж горизонт алеет,
и просыпается уснувший сад,
и птиц уж слышна перекличка.
Всё так же, как и много лет назад…
И беззаботная синичка,
постукивая клювиком в стекло,
приветствует меня, наверно.
И тут же стало на душе тепло,
спокойно, мирно, атмосферно.
А в доме зыбко-предрассветным сном
спят остальные домочадцы.
Сижу и вспоминаю о былом –
проходит жизнь, и годы мчатся…
Прохладный воздух тянется в окно,
уже восход, и дня начало…
Заняться нынче нечем всё равно –
проверю лодку.
У причала…
* * *
Лист кленовый сорвётся и падает,
в стылом воздухе тихо кружась.
Осень рыжая нынче не радует.
Дождь и ветер порывистый, грязь…
...Тишина предрассветная ранняя;
на светлеющем небе луна.
Напоённое негой дыхание
молодого невинного сна.
Что же снится пригожей красавице
с алебастровым цветом лица?
Чуть заметно во сне улыбается…
Как похожа она на птенца –
беззащитного, слабого, нежного…
Что ж, не буду подруге мешать
и покину её, безмятежную,
и не стану ко сну ревновать…
Полюбуюсь застенчивой юностью
и пойду – пусть погода и дрянь –
погулять под есенинской лунностью
в листопадно-осеннюю рань…
* * *
Луна прикрылась опахалом облаков,
беззвёздно небо, чёрн Эвксинский Понт.
В кафе прибрежном разговоры морячков,
печальный блюз окутывает порт…
Терзают душу всхлипы саксофона
и в голову впечатывают грусть,
И голос Стинга, как глоток бурбона,
и в сердце стук тревоги.
Ну и пусть…
Как трепетно вибрирует струна
под рваный ритм большого барабана!
Из облаков явилась нам луна.
- Пойдём домой?
- Нет, дорогая, рано…
И мы остались...
Вот уж и восход.
В ночном кафе лишь мы и ритмы свинга.
Гудки буксира разбудили порт
и заглушили терпкий голос Стинга...
И мы пошли по набережной вниз,
туда, где ждут нас первые трамваи.
С прибрежных гор дул легкокрылый бриз,
к утру, как и всегда, ослабевая.
И долго-долго слышались гудки
вертучего портового буксира.
Твои шаги упруги и легки,
как Стинга неземная лира...
|
