Чем может встретить меня тропа,
Где в песке бродит игуан так часто?
Не зря в чемодане путника – лупа:
Давай осмотрим то скрытое место.
Край протяжённой, сельской дороги
Зарос давно редкой, скудной травой;
Здесь не один след оставили ноги,
Что уводили скот на мясной убой...
Кровь и плоть залили тот чернозём,
Служивший путникам верно и сухо;
Здесь не делали для пашень замер,
Потому культуры здесь растут плохо.
Затянули от гальки кварцевые пески
Мрачные щели, фантики да конфеты;
Соседствуют куски порванной лески
С клочьями выброшенной газеты...
Реже встречаются иные товары:
Корпуса ручек, чёрные сигареты,
Кости обглоданные, сырые пакеты,
Бутылки: повидали их многие бары.
По вытоптанным от стоп границам
Бездорожья с истолчённым камнем
Лепятся на почве тяжким бременем
Коряги, стеблища к бурьяна низам...
Настоящее царство на поле живёт,
Родина редких цветов и сорняков;
Скрыт погребок дождевых червяков
В системе корней, о воде он поёт.
Их желания можно скоро понять,
Коли снимешь надолго шляпу
Иль отважишься крем не мазать:
Жара... Не найти для отдыха липу,
Чтоб привалиться под листвой
К её стопам, послушать листьев вой...
Да, вой: в плакучих её ветвях
Ветер скребётся, застревает!
Каждый живец на солнце мечтает,
Чтоб охладилась бы существа лапа,
А в могучих подземных корнях
Пряталась бы от дождя влага...
Но не подарит дорога тебе леса,
Нет здесь уютного днём навеса:
Кругом – лишь бездорожья пески;
О воде слагают выжившие сказки
В этом царстве бурьянов и цветов...
Не подарят кузнецы пыльные совет
В поле умерших давно зверей,
Где поблизости преломляется свет
От водной глади озёр иль морей:
Они это знать и сами хотели бы,
Да не хватит их лапкам сил ходьбы...
Старые цветы да хрустящие травы
Тоже покинули бы край пустыни,
Годный лишь на тюремные анклавы,
Да навеки покинул ветер ту землю,
Где бессмертны лишь облаков тени...
|
