...Не уйдёт навсегда, а минут через десять-пятнадцать
снова здесь пробежит, описав продолжительный круг.
В парке утреннем пенсионеры резвятся
и внимательный бронзовый Лермонтов их сторожит, как физрук.
Я всё жду старика потому что засёк отчего-то
вечность щебета птичьего, шума далёких машин.
И я знаю, что это не я не сбиваюсь на лавке со счёта,
а порядок вещей, от которого все мы куда-то бежим.
О, когда он появится здесь, неужели я не посмеюсь?
Поздновато сопеть и потеть, раскрасневшийся старче,
если я даже в юности врал, что минут через десять вернусь.
Ничего не становится ближе, а только всё дальше и дальше,
даже если замкнуть этот свет исчезающий в круг
и - чуть-чуть станет гаснуть - ещё увеличить нагрузки,
чтоб уж точно от бабушки к маме - без помощи рук
в часто снящемся мне световом коридорчике узком.
Всё равно пусть нарежет кругов этой твёрдой реальности дед.
Вот и листьев сухих появляются первые стружки.
И полнейший никто, пробегает он, в семьдесят лет
всё ещё вечный мальчик у времени на побегушках.
|