Когда в раздор с самим собою мой ум бессильно погружен,
когда лежит на нем порою уныло-праздный полусон, — тогда зашепчет вдруг украдкой, тогда звучит в груди моей
какой-то отзыв грустно-сладкой далеких чувств, далеких дней…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Но вдруг в час дум, в час грусти лживой, взяв право грозное свое,
души усталой и ленивой перстом коснется бытие…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Каролина Павлова. Дума. 1843 год) 8 сентября — Единый день голосования. «Голосуй, или поиграешь!»
голосуй, а ТО...
Тесть всегда мечтал о Думе. Поделился тайной с кумом (тот был старый коммунист, а конкретней — особист), – под рюмашку рассказал… Кум проникся. Обещал: подсобит, мол, дело — в шляпе! Тесть отправился нахрапом прямо в Думский избирком, дал "на лапу" и — welcome! Начались трудяги будни: высыпаясь до полудня, тесть садится в лимузин, без лимита жжёт бензин, направляясь в зал дебатов — в депутатскую палату… Там, вздремнув ещё часок, батя давит "кругляшок", выпив влаги из графина… Новый пункт в законе принят! Много раз по той же схеме. Всё тип-топ. — Батяня в теме. И доходы возросли! — стали жить, как короли, мы с женой и наши дети! От чего бузят соседи? Мне на прочих наплевать, я — слуги народа зять! "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги"? Стонут баба и мужик, кроме гнева — чисто пшик: «Чё за жисть?! одни подставы?» Тут вы, сла́вныя, не пра́вы, – все пекутся лишь об вас! Их забота — высший класс. Вот строжайшие запреты: на соцсети в интернетах, на разгул эЛГэБэТе, — эти "монстры" ещё те! Защищать вас от разврата, это — главное, ребята! То, что рушатся дома, — не для Думского ума. Пусть решает местный орган, куда выживших расторкать. Есть вопросы поважнее: Новый храм — архиерею, – бесноватых развелось, что грозят чинить разнос! Там, во снах, виденье было: надо Землю вымыть с мылом, чтобы, девственно чиста, без людёв осталась та. Демон скалит зубы в пасти! Кто защитой будет власти? Цены, пенсии — то бренно. Наша Дума страж Вселенной! Как, скажи, в такой тревоге строить дамбы и дороги??? - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Для Вселенной, право слово, страшен хаос. — Безусловно… Сверьху послан был вопрос: «Коль до Думы тесть дорос, всё ль он сделал для страны, пропердев до дыр штаны?»
Михаил Лермонтов. Дума Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее – иль пусто, иль темно,
меж тем, под бременем познанья и сомненья,
в бездействии состарится оно. Богаты мы, едва из колыбели,
ошибками отцов и поздним их умом,
и жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
как пир на празднике чужом. К добру и злу постыдно равнодушны,
в начале поприща мы вянем без борьбы;
перед опасностью позорно малодушны
и перед властию – презренные рабы. Так тощий плод, до времени созрелый,
ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
висит между цветов, пришлец осиротелый,
и час их красоты – его паденья час! Мы иссушили ум наукою бесплодной,
тая завистливо от ближних и друзей
надежды лучшие и голос благородный
неверием осмеянных страстей. Едва касались мы до чаши наслажденья,
но юных сил мы тем не сберегли;
из каждой радости, бояся пресыщенья,
мы лучший сок навеки извлекли. Мечты поэзии, создания искусства
восторгом сладостным наш ум не шевелят;
мы жадно бережем в груди остаток чувства —
зарытый скупостью и бесполезный клад. И ненавидим мы, и любим мы случайно,
ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
и царствует в душе какой-то холод тайный,
когда огонь кипит в крови. И предков скучны нам роскошные забавы,
их добросовестный, ребяческий разврат;
и к гробу мы спешим без счастья и без славы,
глядя насмешливо назад. Толпой угрюмою и скоро позабытой
над миром мы пройдем без шума и следа,
не бросивши векам ни мысли плодовитой,
ни гением начатого труда. И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
потомок оскорбит презрительным стихом,
насмешкой горькою обманутого сына
над промотавшимся отцом.
