. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Как? Здесь? Прекраснейшее пенье
дарить животным и зверям,
да неоте́сам мужикам?!
Пред ними изливать восторги вдохновенья!
Нет! Прилетайте к нам, и в пышных городах
пусть ваше пенье слух ласкает,
тем более, что здесь, в лесах,
Вам всё кругом напоминает,
как не́когда Терей, в порыве исступленья,
на ваши прелести своё направил мщенье»… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Из басни Жана де Лафонтена «Филомела и Прокна»)
старый страшный миф
Нас ма́нит КРАСОТА, чарует дивный звук, – всех испокон прельщает совершенство, когда мы видим благолепие вокруг, то и́сподволь возносимся к БЛАЖЕНСТВУ! Кто слышал трели соловьиные весной и щебетанье ласточки под кровлей, припомнит вряд ли, чьей заплачено ценой, и кем их птичий стрёкот обусловлен, предпочитая миф о Ласточке забыть… Да-да, — о ней! прекрасной Филомеле! Как под влиянием фатальности планид растлению подверглась тем Тере́ем, что ложью низменной о гибели сестры, его супруги, овладел несчастной, – невинной жертве отвратительной игры язык отрезал от безумной страсти! Немая девушка в узилище своём не оставляла призрачной надежды с сестрою свидеться и мужниным враньём расшила ей нарядные одежды… Узнала Про́кна о жестокости царя и воспылала жаждой страшной мести, – за честь сестры не жалко сына... втихаря, его убив, — готовят блюдо вместе! Её блудливый властелин, забыв вину, устроил пир на праздник Диони́са и жрал он СЫНА! как мясную ветчину, приправленную мёдом и анисом! О месть растоптанной, униженной любви! Нет равных ей в возмездии суровом! Убить легко её, — непросто оживить достойнейшим поступком, добрым словом… Терей разгневанный терзать хотел сестёр, но обращён богами был в пусто́шку. Верховный бог жезл своевластия простёр, виновниц в душегубстве в птичек тоже преображает он... Так, Прокну в соловья, а в ласточку — немую Филомелу, к убийцам мальчика благоволил Судья, – был милостив к земному их уделу… Хотя, казалось бы, что может быть страшней? Детоубийцы незавиднен жребий! — насилья жаждал плотоядный прохиндей, был кровью утолён свирепой девой. Таков рассказ о низкой гнусности утех, чтоб не забыть премудрости урока: о целомудрии кричащий громче всех скорее сам изъеден ржой порока.
Послесловие:
Иллюстрация — репродукция картины французского живописца, представителя салонного академизма Вильяма-Адольфа Бугро́"Прокна и Филомела"
Жан де Лафонтен. Коршун и соловей (басня) Однажды Коршун, вор известный,
всех петухов и кур в селе перепугал.
Но ребятишек крик разбойника угнал
в дубраву. Как на зло там Соловей чудесный
в объятья хищнику попал.
Глашатай вешних дней просил себе пощады:
«Что толку съесть того, в ком лишь одни рулады?
Послушай песенку мою,
освободи меня скорее!
Тебе спою я о Терее
и о любви его спою...»
«А кто такой Терей? Знать, лакомое блюдо
для нас, для коршунов?..»
— «О нет! То прежде был
влюблённый царь — отсюда
песнь страстная моя. Его безумный пыл
мне чувство сладкое внушил
и трепет страсти безрассудной; потешу я тебя такою песнью чудной, что в восхищенье ты придёшь: Всем любо пение мое и неги дрожь в любовном гимне...» Тут Коршун перебил: «Хорош! Недурно сказано! Я голоден, а ты мне свой голосок суёшь...» — «Знай, я беседую нередко и с царями». — «Ну, если попадёшь к царю в объятья, пой, морочь его тогда своими чудесами; а коршунам рулад не надо, милый мой: ведь у голодного-то брюха
НЕТ уха!» * Терей — царь фракийского племени одрисов, супруг дочери афинского царя Пандиона Прокны. Согласно Павсанию, Терей царствовал в местности Мегарские Паги, покончил с собой в Мегарах, где и похоронен. По версии самого жуткого мифа Древней Греции, Терей — сын Ареса, бога войны, и бистонской нимфы. Через 4 года брака с Прокной, желая овладеть её младшей сестрой Филомелой, Терей отправился в Афины и, сообщив ложную весть о смерти Прокны, увёз с собой Филомелу, которой овладел на пути к дому. Чтобы она не могла рассказать о совершенном злодеянии, он отрезал ей язык, а её заключил в Парнасском гроте, но Филомела поведала сестре о своих несчастиях посредством одежды, на которой искусно выткала рассказ о своей судьбе. Воспользовавшись праздником Диониса, Прокна пошла на поиски сестры и, найдя её, сговорилась с нею о мести: они убили Итиса, сына Терея и Прокны, и подали приготовленные из него блюда Терею. Когда последний узнал об этом и хотел убить сестёр, боги обратили его в удода, Прокну — в соловья, а Филомелу — в ласточку (по другому преданию — наоборот, Прокну в ласточку, Филомелу в соловья). ** пусто́шка (зоол.) — птица потатуйка, удод.
