Предисловие: . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Любите тех,
кто прожил жизнь впотьмах
и не оставил по себе бумаг
и памяти какой уж ни на есть,
не помышлял о перемене мест,
кто прожил жизнь, однако же не став
ни жертвой, ни участником забав,
в процессию по случаю попав.
Таков герой. В поэме он молчит,
не говорит, не шепчет, не кричит,
прислушиваясь к возгласам других,
не совершая действий никаких…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Иосиф Бродский. Из поэмы-мистерии «Шествие»)
Тридевятое царство на а́тласах есть.
Описать его трудно, поверьте, –
там веками в чести́ тунеядство и спесь,
там всё реже рождаются дети.
В околотках качает права криминал,
и рекой льются пиво и водка,
уркаганы горланят шансон про «централ»,
им икра заменила селёдку…
Выкиду́хой вспоровшие выси небес,
разрослись на дрожжах их "версали",
а вокруг из домишек обшарпанных — лес.
Да и те у несчастных забрали,
чтоб зачистить места от убогих трущоб
для строительства бензозаправок,
с беспределом давно примирился холоп, –
он веками забит и бесправен.
Там первейшая заповедь: грабить и красть,
всё другое отмолится в храмах, –
патриархи ведь тоже приветствуют власть,
где не и́мут ни веры, ни сраму...
а народ... Что народ? непорочным дитём
на процесс разложенья взирает,
его кормят враньём и хоронят живьём, –
как болезному выжить в раздрае?
Четверть века страна их летит под откос,
а им в уши жужжат: потерпите!
Тридевятое царство — их вотчина грёз,
так елейно "журчит" им правитель.
Разбрелись по лачужкам с надеждой в глазах
подлечиться водярой за краем, –
видно, Бог осерчал... вдруг поможет Аллах?
И наладится жизнь... станет раем...
|
Послесловие: * выкидуха (жарг.) — складной нож, лезвие которого выбрасывается наружу под действием пружины
https://m.vk.com/video-153902611_456240151?from=video
АЛИСА — Суд
Не надо иллюзий. Не надо надежд на светлое будущее.
Нами управляют жлобы и враги культуры.
Они никогда не будут с нами. Они всегда будут против нас.
(Борис Стругацкий полвека назад)
Иосиф Бродский. Из поэмы-мистерии «Шествие»
2
Вот шествие по улице идёт. Вот ковыляет Мышкин-идиот,
в накидке над панелью наклонясь.
— Как поживаете теперь, любезный князь,
уже сентябрь, и новая зима ещё не одного сведет с ума,
ах милый, успокойтесь наконец. — Вот позади вышагивает Лжец,
посажена изящно голова, лежат во рту великие слова,
а рядом с ним, окончивший поход, неустрашимый рыцарь Дон Кихот
беседует с торговцем о сукне и о судьбе. Ах, по моей вине
вам предстает ужасная толпа, рябит в глазах, затея так глупа,
но всё не зря. Вот книжка на столе, весь разговорчик о добре и зле
свести к себе не самый тяжкий труд, наверняка тебя не заберут.
Поставь на стол в стакан букетик зла, найди в толпе фигуру Короля,
забытых королей на свете тьма, сейчас сентябрь, потом придёт зима.
Процессия по улице идёт, и дождь среди домов угрюмо льёт.
Вот человек, Бог знает чем согрет, вот человек — за пару сигарет
он всем раскроет честности секрет,
кто хочет, тот послушает рассказ, Честняга — так зовут его у нас.
Представить вам осмеливаюсь я принц-Гамлета, любезные друзья —
у нас компания — всё принцы да князья.
Осмелюсь полагать, за триста лет, принц-Гамлет, вы придумали ответ
и вы его изложите. Идёт. Процессия по улице бредёт,
и кажется, что дождь уже ослаб, маячит пестрота одежд и шляп,
принц-Гамлет в землю устремляет взор, Честняге на́ ухо бормочет Вор,
но гонит Вора Честности пример (простите — Вор, представить не успел).
Вот шествие по улице идёт, и дождь уже совсем перестаёт,
не может же он литься целый век, заметьте — вот Счастливый Человек
с обычною улыбкой на устах. — Чему вы улыбнулись? — Просто так. —
Любовники идут из-за угла, белеют обнаженные тела,
в холодной мгле навеки обнялись, и губы побледневшие слились.
Всё та же ночь у них в глазах пустых, навеки обнялись, навек застыв,
в холодной мгле белеют их тела, прошла ли жизнь или любовь прошла,
стекает вниз вода и белый свет с любовников, которых больше нет.
Ступай, ступай, печальное перо, куда бы ты меня не привело,
болтливое худое ремесло, в любой воде плещи моё весло.
Так зарисуем пару новых морд: вот Крысолов из Гаммельна и Чорт,
опять в плаще и чуточку рогат, но, как всегда, на выдумки богат… |
