Дрожащей старческой рукой
Ты тянешь чашу средь прохожих
Своей горбатою судьбой
На них не можешь быть похожей.
Засаленное грязью платье,
Поверх надетый пуловер,
Израненные в клочья пальцы
Сжимают несколько монет.
Осеннее нерадостное небо,
Нет, нет и сбросит капли вниз,
Холодных брызг прикосновенье
Ты ощущаешь в тот же миг.
И кажется тебе, что весь мир куплен,
Нет в нем ни радости ни доброты,
Судьбы твоей запутанные петли,
Сдавили шею вплоть до хрипоты.
- Зачем стоишь на паперти старуха?
Терзают мысли головы людей,
- Зачем ты просишь деньги у прохожих,
Пугая неопрятностью детей.
И в горле ком, в глазах сухие слезы,
Молитвы рваный клок срывается из уст,
Склонилась ты своею головою,
К сырой земле седыми прядями волос.
А сколько человек бредущих сейчас мимо,
Взирая на тебя со стороны,
Грешными мыслями облили,
Тебя сидящую в октябрьской грязи.
А ведь ты молишься за то, чтобы прохожий,
Идущий спрятавший лицо зонтом,
Не испытал судьбы с твоею схожей,
Всегда спешил в сухой и теплый дом.
А было все, семья и дом и дети,
И ты шагала как и все с зонтом,
Какое было прекраснейшее время,
Как больно вспоминать о нем.
Ведь вспомнить преданные чувства,
Когда любовь поменяна на блажь,
Становиться порою невозможно,
От них охота убежать.
Куда бежать когда предали дети,
Когда твой муж давно уже в земле,
И самым ценным для детей явился метр,
Жилплощади на транспортном кольце.
И вот сидишь на холоде, больная,
Весной из дома престарелых убежав.
И молишь ты святых простить родных за глупость,
Прося Христа детей не покарать.
Ты не винишь детей, они не виноваты,
Считаешь, что ты просто не смогла,
Без мужа им привить святое,
Что главное на свете доброта.
Ты мать, на то тебе и право,
Прощать своих детей, а не винить,
В любых огрехах находить причину,
Не ненавидеть их, а бережно любить.
И пусть возможно этот день последний,
Когда живешь на этом свете ты,
И все равно бормочут твои губы,
Помилуй господи детей и сохрани!
|
