На старом кладбище покой и тишина,
Вокруг хозяйничает сумрачная осень.
На черном мраморе вдруг вижу имена -
Ей было двадцать, а мужчине - двадцать восемь.
В один погибли день - вот так свела судьба.
Такая она смерть: с собой возьмет - не спросит.
Внезапно, словно вор, приходит к нам она:
Не важно двадцать ли тебе иль двадцать восемь.
Сказал бы каждый: это жизни - самый пик,
Пугает то, что их уход молниеносен.
Прервался юный пульс в один какой-то миг:
А ведь ей - двадцать, а ему - лишь двадцать восемь.
Никто не знает день, когда придет наш час.
Весна то будет или сумрачная осень.
Быть может, с сединой судьба застанет нас
А может быть, как тех, всего лишь в двадцать восемь. |