Лежу я на печи, поджав к груди коленки,
Пытаюсь рассмотреть за ледяным окном пейзаж,
Но закрывают вид, налипшие снежинки,
На серо-белый, узорчатый витраж.
Завыл в трубу зловещий вьюги голос,
И по спине мурашки поросли,
От страха разыгрался голод,
Но страшно встать с натопленной печи.
Уже все спят, в углу сопит братишка,
Под печкою натужно храпит дед,
Лишь у родительской кровати,
Лучины блекло треплет свет.
Как страшно мне сейчас, никто не знает,
Мерещатся чудовища в окне,
И тень березы щупальцами машет,
Покинуть печь, как будто предлагает мне.
Пойдем, кричит в трубу бездушно вьюга,
Пойдем, со мной бродить в лесах
И от лучины тень по кругу,
Рождает бесов в полутьмах.
Ударил ветер, злобно в окна,
Задребезжала рама у окна,
И холод колкий просочился,
Как будто в дом зашла она.
Я вскрикнул, скрылся с головой под одеялом,
Прижался в страхе к брату крепко я,
И затаив свое дыханье,
Затих в преддверии конца.
Еще сильнее загудела вьюга,
Окно звенело словно бубенец,
И голос снежной королевы вдруг промолвил,
- Ну все, вставай, пойдем юнец.
Не помню как уснул той ночью,
Как долго под одеялом не дышал,
Как зов холодной королевы,
Молитвой к Богу заглушал.
С тех пор я недолюбливаю зимы,
Я знаю, что зима обманчива бывает днем,
А с темнотой, походкой чинной,
Гуляют бесы за моим окном.
|
