Предисловие:
Иннокентий Орясин
Под Юрьевцем... Дали
Было сумрачно,
Тускло,
Тучей набычено,
Как бывает перед зарей обычно...
Когда в реке
Огромной
Русалка на горизонте плещется...
Восточная женщина
Расстегнула блузку
Без лифчика...
Вдруг.
И росой на ветру
Отряхнулись
Восторженно ели...
И проникли лучи,
Обнажая небесные щели...
И, конечно,
Из вечности в вечность
Вниз по Волге
Скакал кенгуру...
Было в сумерках хмуро, набычено
и накуксено, склизко, уныло.
Дать кому-нибудь в фейс зуботычину
у меня настроение было.
Вдруг восточная дама без лифчика
появилась, и злоба пропала.
На краю крутогора-обрывчика
эта дама безмолвно стояла.
Любовался точёной фигурою,
восторгался изящностью бюста.
Эх, была б ещё дама не дурою
и стихи чтоб слагала искусно…
Как узнать? Как мне с ней познакомиться?
Вверх полез я тогда по откосу.
Но не ждал я, что ветка обломится
и свалюсь я, как женщина с возу.
На меня с кручи дама восточная
сверху вниз, улыбаясь, смотрела.
Грудь безгрешная и непорочная
в зыбком сумраке тускло белела.
Обнажилась дыра в низких облацех,
из реки показалась русалка.
За окраиной Юрьевца всполохи,
и косые домишки вповалку…
|
Ускакала, ну как кенгуру
Только лифчик оставила мне
На холодном печальном окне