А 30 милях от Гольфстрима
Слышу ветра надрывный вой.
Вода прибывает неумолимо,
Рыбаки плывут домой.
Но старик из другого квартала
Почесал неспешно свой нос
И, сделав глоток виски немалый,
Взглянув на меня, произнёс:
“Я родился на озере Пончартрейн
Под Луизианской луной.
Не боюсь ураганов и долгих дождей –
Они частые гости весной.
Большая вода – большая беда –
Всё крушит, как злой великан,
Но нет той беды, и нет той воды,
Что победят Новый Орлеан.”
Приехал спец из Чикаго,
Чтобы дамбу немного поднять.
Он сказал, что согласно бумагам,
Надо сделать выше футов на 5,
Но старик из другого квартала
Сказал, почесав снова нос:
“Воды уже утром здесь будет мало,
И вернётся малец в Иллинойс.”
“Я родился на озере Пончартрейн
Под Луизианской луной.
Не боюсь ураганов и долгих дождей –
Они частые гости весной.
Большая вода – большая беда –
Всё крушит, как злой великан,
Но нет той беды, и нет той воды,
Что победят Новый Орлеан.”
В 30 милях от Гольфстрима
Слышу ветра надрывный вой.
Вода прибывает неумолимо,
Рыбаки плывут домой.
Но старик из другого квартала
Почесал неспешно свой нос
И, сделав глоток виски немалый,
Взглянув на меня, произнёс:
“Я родился на озере Пончартрейн
Под Луизианской луной.
Не боюсь ураганов и долгих дождей –
Они частые гости весной.
Большая вода – большая беда –
Всё крушит, как злой великан,
Но нет той беды, и нет той воды,
Что победят Новый Орлеан.”
|
